Да еще его проблемы со здоровьем в последнее время! Одна его болезнь чего стоила! И при этом никто так и не понял, что это был за вирус. А эти его обмороки, о которых часто говорила Элис! Понятное дело, сам Салливан никогда бы не упомянул о них.

За прошедшие пару месяцев Джон уезжал из дома несколько раз. При этом моя дочь понятия не имела, где он был, но каждый раз он возвращался сам не свой. Он продал свой пикап, что, вообще, показалось мне глупой шуткой. Все знали, как он дорожил этой машиной.

Я давно подозревал, что с Салливаном что-то происходит. Я давно подозревал, что он на грани срыва. И последние новости меня окончательно в этом убедили. Последнее, что я узнал, заставило меня содрогнуться. И хотя я старался гнать от себя страшные мысли, все-таки, они роились в моей голове плотными стаями.

Три смерти, совершенно не связанные между собой. Два убийства произошли в окрестностях и пригородах Нью-Йорка. Одно — в небольшом городке километрах в двухстах к северу. Все жертвы мужчины в возрасте около пятидесяти пяти лет. Для полиции в этих делах не было ничего странного. Вернее, ничего общего. И если два еще были похожи, то третье уж совсем выбивалось из версии серийного преступления. Но мне совершенно случайно удалось выяснить, что кое-что общее у этих убитых мужчин все же было.

Я шел к Джону, чтобы поговорить. У меня был к нему очень серьезный разговор, но я надеялся, что Салливан просто похлопает меня по плечу и скажет: «Фрэнк, что за глупости! Выбрось эту ерунду из головы!» Однако с этим парнем никогда нельзя было рассчитывать на здравый смысл.

Мы договорились встретиться в старой части порта.

— Привет, Джон, — сказал я, протягивая руку.

— Привет, Фрэнк, — ответил Салливан.

Он выглядел хорошо и довольно свежо. Вы бы никогда не сказали, что у этого парня что-то не в порядке. Глядя на Салливана, вы бы никогда не подумали, что ему пришлось пережить.

Мы обменялись парой дежурных фраз, и я перешел к делу.

— Тебе о чем-нибудь говорит имя Макс Уитмен? — Спросил я.

— Нет, — он покачал головой. Он даже бровью не повел! — А должно?

— А Гарольд Паркер?

Джон отрицательно мотал головой.

— Виктор Фёрт?

— Нет, — голос Салливана был тверд и спокоен.

Если бы я ничего не знал об этом парне, то сразу бы поверил ему. Но я не просто знал кое-что. Я знал все его паршивое детство вдоль и поперек. И мне было не понятно, чего Джон хотел добиться своей напускной уверенностью. Хотя, возможно, он все-таки недооценил мою осведомленность.

— Ты уверен, что не знаешь этих людей?

— Уверен, — Джон не смотрел на меня. Он говорил это куда-то в сторону. — А что такое? Почему ты так интересуешься ими?

— Их всех убили не так давно…

— И что? — Перебил Салливан. В его голосе теперь появились нотки раздражения. — При чем тут я? Зачем ты задаешь мне все эти вопросы, Фрэнк?

— Ну, этих мужчин кое-что объединяет, — я сделал паузу. — Хотя полиции это не известно.

— И что же их объединяет, Миллер? — Джон повернулся ко мне.