Я узнаю этот голос. Я никогда не забуду его.

— Виктор, это я!

У него массивная деревянная дверь, так что он не видит меня. Он открывает дверь. Он даже не успевает ничего сказать — я сразу прохожу внутрь. Здесь хорошо пахнет. Здесь все убрано. На столе в большой вазе стоят свежие цветы.

— Кто вы такой? Что вам нужно? — Тараторит этот ублюдок.

— Виктор! — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Кто я такой?

Она застывает на месте и всматривается в мои черты. Он напуган. Он узнает меня. Он почти сразу узнает меня.

— Ты узнал меня, Виктор! — Продолжаю. — Я так рад! Я знал, что ты-то меня узнаешь. Только я не такой красивый как раньше.

Я уже держу в руке пистолет и указываю им на шрам у меня на лице.

— Видишь, — говорю я. — И еще есть, — я разворачиваю к нему запястья.

— Этого не может быть! — Он растягивает слова, и это меня бесит.

Меня бесит его мерзкий бархатный голос!

— Но у меня есть шрамы и поглубже, — продолжаю. — Гораздо глубже.

— Эрик… — Медленно говорит он. — Как же так…

— Вот так, мразь! — Перебиваю и направляю на него револьвер.

Это другой револьвер. Не тот, из которого я стрелял в Макса. И не тот, из которого я убил Гарри. Каждый раз я достаю новый пистолет. Так надежнее. А старый выкидываю куда-нибудь в реку.

— Я знал, что ты вспомнишь меня! — повышаю голос. — Хочешь сделать это со мной сейчас? Хочешь попробовать?

Он мотает головой.

— Почему же нет? Я тебе больше не нравлюсь, Виктор?

— У меня семья… У меня жена и маленькая дочка… Пожалуйста! — Он зажмуривает глаза от страха.

— И ты трахаешь свою дочку по пятницам?

Он мотает головой.

— Что ж так?

— Это все в прошлом… Я исправился… Правда… Клянусь…

Я не могу сдержать смех.

— Исправился?! Ты думаешь, можно все исправить? Ну, попробуй сейчас все исправить!

Он молчит и мотает головой.

— Что ты можешь теперь исправить, извращенец?!

— Пожалуйста, Эрик, прошу, не убивай меня! Умоляю!

— Вы все такие жалкие! — Сквозь зубы говорю я. — Вы все такие напуганные! Вы умоляете не убивать вас! Черт возьми! Вы умоляете! Вы от страха, наверное, наделали в штаны! С маленьким мальчиком вы были куда смелее! Где же ваш пыл?! Теперь ты уже не такой смелый! Теперь ты не можешь просто зажать мне рот своей грязной рукой, тварь! Теперь ты не можешь швырнуть меня на диван! Ты не можешь ударить меня! — Я перевожу дыхание и продолжаю кричать. — Хочешь ударить меня сейчас, ублюдок? Хочешь попробовать?! Хочешь дать мне пощечину?!

Я подхожу ближе. Я подхожу к нему почти вплотную и приставляю дуло пистолета к его губам. Он начинает плакать. По его мерзкой роже текут слезы. Губы дрожат. Я замахиваюсь и бью его рукояткой револьвера.

— Хватит ныть! Не устраивай истерик! Где же твоя смелость, урод!

— Не убивай меня, Эрик! — Умоляет он. — Прошу тебя! — Он держится за щеку, по которой пришелся удар.