– Значит, тот щенячий запах, который я учуял вчера, это был запах Ворчуна? – рявкнул Счастливчик на съежившуюся Лизушку.

Та удрученно кивнула.

– Да. Прости меня, Счастливчик. Я не могла не прийти. Мне приснился сон…

Счастливчик недоверчиво фыркнул.

– Сон?

– Да, – на этот раз Лизушка храбро посмотрела ему в глаза. – Не спрашивай меня, как и почему, просто поверь, что я твердо знала – если приду сюда, то встречу Ворчуна. Это открылось мне во сне.

Счастливчик только моргнул, не зная, как к этому отнестись. Врет ему Лизушка или нет? Выдумывает разные отговорки, чтобы выкрутиться из беды? Но ведь он, Счастливчик, тоже видит странные сны… Он вспомнил ледяной дождь, хлещущий с неба, залитую кровью землю, и ужас, с которым он наблюдал за яростью Собачьей Грозы.

«Но это совсем другое! – в смятении подумал Счастливчик. – Лизушка говорит, что во сне ей сказали, куда идти и что делать. Такого не бывает!»

– Она говорит правду! – сердито буркнул Ворчун. – Мне приснился такой же сон, ясно? И если я тайком ушел из своей стаи, так почему моя сестра не должна была сделать то же самое?

Счастливчик напрягся, возмущенный наглым тоном юнца, и тут же внутри у него все сжалось от мучительного воспоминания о Вертушке. Бедный малыш, такой кроткий и привязчивый, он так хотел остаться со Счастливчиком в стае Альфы и так боялся уходить… Счастливчик предал его… все его предали. А теперь его больше нет.

– Вертушка мертв, – жестоко процедил он, в упор глядя на Лизушку. – Или ты забыла, как он погиб? Ворчун тоже к этому причастен! С этими собаками лучше не знаться, даже если у вас одна кровь!

Ворчун прыгнул к Счастливчику и оскалил клыки, его хвост затрясся от ярости:

– Не смей так говорить! Я не убивал своего брата!

– Но ты присутствовал при его смерти! – огрызнулся Счастливчик.

– Да, но на моих клыках нет его крови! – прорычал Ворчун. – Я не повинен в его смерти.

– Что же ты сделал, чтобы его спасти? – рычание заклокотало в горле Счастливчика. – Ты попытался остановить Сталь?

Он знал, что его упреки несправедливы, и что он не имеет никакого права требовать самоубийственной смелости от маленького щенка, в то время как даже полуволк Альфа предпочел сбежать от Стали без боя, но гнев и страх за Лизушку сделали его жестоким.

Ворчун промолчал, опустив голову. Из его пасти вырвался сдавленный пристыженный вой.

– Ничего ты не сделал! – безжалостно бросил Счастливчик. – Ты не заступился за него, Ворчун, ты не помог ему, ты его бросил!

Ворчун резко вскинул голову. Теперь злобный блеск его глаз превратился в яростный вызов, а рычание прозвучало холодно и высокомерно:

– Это имя осталось в прошлом, Счастливчик. Отныне меня зовут Клык.

Счастливчик увидел, как горько потупилась Лизушка, услышав эту новость.

«Значит, ее брат уже получил свое взрослое имя, – с тоской подумал Счастливчик. – А она, оставшись с нами, до сих пор так и не стала полноценным членом стаи! К ней относятся с недоверием, ее считают опасной… Что, если она жалеет о своем выборе?»

В наступившей тишине Счастливчик молча разглядывал Ворчуна Он впервые обратил внимание на то, что уши молодого пса приобрели какой-то странный вид – порванные в нескольких местах, они как будто остановились в росте, поэтому все время стояли торчком. Что это с ним такое?

И тут до него вдруг дошло. Счастливчик в страхе вытаращил глаза, сообразив, что изуродованные уши бывшего Ворчуна в очень грубом виде напоминали форму ушей взрослых Свирепых собак.