Через пятнадцать минут из Пуллаха, что под Мюнхеном, ушли шифротелеграммы в женевскую и бернскую резидентуры БНД.

Через три часа советник по прессе созвонился с руководителем адвокатской конторы "Розен унд Шульц" господином Брюкнером, тот специализировался по делам, связанным с издательствами и редакциями.

Через пять часов девять минут господин Брюкнер увиделся с хозяйкой фирмы "Розен унд Шульц" фрау Розен.

Через семь часов фрау Розен договорилась о встрече с редактором журнала "Фрайе трибюне" Гербертом Доле.

Через девять часов двенадцать минут секретарь господина Доле нашла Мари Кровс по домашнему телефону и пригласила ее посетить редактора завтра, десятого сентября, в девять утра.

- Я заканчиваю срочный материал, - ответила Мари, только что вернулась из Латинской Америки... Может, вы будете любезны назначить мне время на послезавтра?

- К сожалению, дорогая фройляйн Кровс, послезавтра босс улетает на Канарские острова... А он хотел бы предложить кое-что до того, как улетит...

- Хорошо, спасибо, я приду.

Доле поднялся из-за резного, восемнадцатого века стола карельской березы, дружески протянул руку, пошел навстречу Мари, не скрывая восхищения, оглядел ее, не выпуская длинной, тонкой руки женщины из своей сухой и горячей, проводил к креслу, спросил, что будет пить его зеленоглазая гостья, достал из холодильника, вмонтированного в стеллажи, бутылку "виши", лед, орешки и сразу же приступил к делу.

- Когда-то я тоже писал, - сказал он. - Будь проклята моя нынешняя профессия, но ведь кто-то должен быть бюрократом... Кто-то должен кромсать ваши материалы, быть козлом отпущения в скандалах с правительственными остолопами, выбивать у хозяев побольше средств на оплату наиболее талантливых материалов, улаживать споры с бастующими наборщиками...

- Очень хочется вернуться к пишущей машинке? - спросила Мари. - Или кресло окончательно засосало?

Доле горестно усмехнулся.

- Именно поэтому у меня не кресло, я сижу на вращающемся секретарском стуле, и все меня упрекают за эклектику; век восемнадцатый и нынешний несовместимы, говорят люди.

- Все совместимо, - убежденно ответила Мари. - А дальше все будет еще более совместимо, поскольку химия подарила миру гуттаперчу и люди спроецировали это прекрасное синтетическое качество на врожденное - совесть...

Лицо Доле на мгновение замерло, а глаза по-кошачьи сузились, но так было лишь какую-то долю секунды - он владел мускулатурой, не только глазами.

- Ваше заключение - хороший повод перейти к деловой части разговора, фройляйн Кровс... Вы, полагаю, знаете про мой журнал и, думаю, не обращаете внимания на те небылицы, которые распускают обо мне...

- Обо всех говорят разное.

- Именно... Так вот, я внимательно присматривался к вашим публикациям, меня особенно заинтересовали материалы о сальвадорских дядюшках из американского секретного ведомства, которые вроде бы растят бананы, и ваше предчувствие переворота в Гаривасе... Не хотели бы поработать на меня?

- Вы согласны печатать все, что я стану писать?

- Ну, если что-либо и помешает мне это сделать, вы получите сполна, по высшему разряду, все, что хотите получить за свой материал; фикс я готов оговорить заранее.

- Заманчиво... Конечно, согласна... Но я не очень понимаю, чем вызвано столь лестное предложение, господин Доле?

- Все очень просто... Вы угадали дважды... Вы угадали в угоду левым, а я правым... Но ведь меня покупают и левые, и правые, а самое главное - болото, оно-то и дает прибыль... В конечном счете крайне левый Маркузе всю войну работал в сугубо правом Центральном разведывательном управлении.