— Ты чего морду корчишь? Отвечай!

— Ну что тебе надо? Что?

— Как что? Собака! Говори, с кем подрался?

Джевдет едва не заплакал от обиды.

— Я не собака!

— Нет, собака. Разве так отвечают отцу? Заработал три куруша, а гонору на тысячу лир! Вообразил себя человеком!

Еще немного, и Ихсан-эфенди знал бы о жене и Адеме, но Джевдет снова сдержался.

— Нет, — сказал он, — я не стал человеком и знаю, что никогда не смогу им стать. Я даже не окончил начальной школы. Я только грязный лоточник. Меня за нищего принимают… Отвяжитесь вы все от меня!

С глазами, полными слез, он подошел к сундуку, быстро надел штаны, стал натягивать рубашку.

Ихсан-эфенди все еще стоял со сложенными за спиной руками. Грозный, как когда-то, готовый вот-вот «взорваться» «Ихсан-Бомба».

В дверях показалась Шехназ. Она слышала, что отец и сын ссорились, и боялась, как бы пасынок сгоряча не выболтал ее тайну.

— Что случилось, дорогой?

Ихсан-эфенди повернулся к жене.

— Ничего. Смотрю, у него нос разбит. Спросил по-хорошему, в чем дело. А он такую морду скорчил, куда там… Ты что думаешь? Ведь с тобой отец разговаривает!..

Джевдет с угрюмым видом продолжал одеваться. «Подождите, — он покосился на отца, — вот стану Храбрым Томсоном, тогда рассчитаюсь с вами! Думаешь, я буду слушаться эту ведьму, которую ты привел вместо моей матери? Как же, жди!»

Мачеха говорила:

— Не трогай его! Какое тебе дело?..

— Что значит, какое дело, дорогая? Ведь он мой сын. А если с ним что-нибудь случится? Тебе приятно будет?

— Нет, конечно… Но он хочет…

Джевдет схватил лоток и выбежал на улицу.

— Вот собака, сукин сын! Не ребенок, а змея, — проворчал Ихсан-эфенди.

— И все это из-за меня, — вздохнула Шехназ.

— Почему из-за тебя? — вспылил старик. — Что это значит?

— Как что значит? Ведь я заняла место его матери!

— Ну и что же! Не ты, так другая бы заняла. Не вечно я носил бы траур!

— Так-то оно так, но…

— Никаких «но». За один твой ноготок я готов отдать не одного — тысячу таких Джевдетов. А не изменится, пусть пеняет на себя. Как щенка вышвырну!

— Ах, Ихсан-эфенди, разве так можно?

— А почему нет? Я не хочу ссориться с тобой. Даже из-за собственного сына!

— Есть лучший выход. Пусть поедет к тетке.

— В крайнем случае так и сделаю. — Ихсан-эфенди погладил ее по голове. — Для тебя я на все пойду, родная!

Шехназ подумала:

«Очень мне это нужно. Дал бы лучше тысяч пять из своего портфеля. Тогда бы я поверила, что ты меня любишь…»

С улицы донесся голос Адема:

— Ихсан-адмджа!

— Что случилось, сынок?

Старик забыл о своих печалях, подбежал к окну, поднял занавеску.

Адем улыбался.

— Мы пришли на чай, отец. Помнишь, приглашал? Или еще не готов гостя встречать?

— Мы тут с женой заболтались немного.

— О чем разговор?

— Да вот сын непослушный, будь он неладен!

— Что вы стоите на улице? Заходите в дом, — помахала рукой Шехназ.

— А я вам не помешаю?

— Что вы, что вы!.. Просим!..

Она пошла открывать дверь.

— Не жена у тебя — ангел! — сказал Адем. Ихсан-эфенди склонился к нему:

— Такой жены в целом мире не найдешь.