– Да знаю я… – с натугой сказал Воронов, выворачивая руль.

Едва не встав на два колеса, «уазик» свернул к старой конюшне – длинному, приземистому сооружению. Ворота с обоих его торцов были распахнуты – конюшня проветривалась.

Терентий с ходу завел «козлика» в конюшню, нажимая на тормоза. Ни слова не говоря, Лобанов выскочил из кабины. Бесшумно закрыл дверцу и бросился к денникам, где испуганно ржали лошади.

– Седлай четверых! – скомандовал дядя Терентий.

– Почему четверых? – удивился Гефестай, вылезший из кабины и разминавший затекшие ноги.

– Вам нужно исчезнуть, – сказал Воронов непререкаемым тоном, – всем! Слышите?!

За стенами конюшни проревел мотор, после дробно простучали копыта.

– А ты?! – крикнул Тиндарид. – Мы что, зря тебя спасали?!

– Не кричи, услышат! – окоротил племянника дядька и погрустнел. – Выхода нет, Александрос! Уводи друзей в пещеру, ровно через два часа – «открытие врат»!

– А ты? – тихо спросил Тиндарид.

– Не пропаду, не бойся, есть тут один схрон… – усмехнулся Воронов и закричал, срывая голос: – Ну что вы стоите?! Бегом!

Четверо друзей вскочили на коней. Воронов, быстро пожав всадникам руки, запрыгнул в уазик. Таким его Сергей и запомнил – седого, с запрокинутым, сморщенным лицом.

– Вперед! – сказал Тиндарид и послал своего чалого за ворота. Гнедой, каурый и буланый порысили следом.

Тихой рысцой спустившись по кривому переулку, где ноги чиркали по дувалам справа и слева, Искандер выехал в промоину и поскакал куда дядя показал – на юго-запад, к горам, уже забеленным снегами.

Краем уха уловив звук «уазовского» мотора, Сергей обернулся и успел заметить качавшуюся крышу «уазика», уводящего преследователей к заставе.

– Пригнись! – велел Ярнаев.

Лобанов пригнулся к шее гнедого, цепляя взглядом блеск тонированных стекол «лендкрузера», несшегося за уазиком.

– Сработало! – крякнул Эдик.

– Не совсем, – остудил его энтузиазм Лобанов. – Справа!

– Бляха-муха!

По правую руку от них, огибая кишлак, неслась пятерка всадников.

– Ходу!

Коняки, застоявшиеся в стойлах, резво перешли в галоп.

В ушах Лобанова свистел ветер, и надо было поворачивать голову, чтобы услышать разухабистое гиканье позади и разбойничий посвист. Но охотники на людей не стреляли, видать, хотели живьем взять.

– По речке – вверх! – крикнул Тиндарид. – За мной!

Гнедой, каурый и буланый помчались за чалым, глухое тюпанье копыт сменилось резким хрустом гальки. Разбрызгивая воду мелкого ручья, конь Искандера скакал по руслу вверх, среди сухих зарослей мяты и камчинбутты. Лобанов припустил следом, не слишком погоняя гнедка, – тот и сам ревниво нагонял чалого, не желая быть ведомым. Эдик и Гефестай скакали в арьергарде. За их спинами гул шел от дробного топота, плеска и подвывания мстителей.

Пологие берега незаметно поднялись, вздыбились скалистыми утесами и сузили небо до кривой синей полосы. От сырых стен ущелья тянуло холодом.

– Скоро уже, скоро… – прерывисто говорил Тиндарид. – Помнишь, Гефестай?!

– Е-мое, – пробасил Ярнаев, – как щас!

Лобанов помалкивал – с каждым скоком гнедка он приближался к разгадке давней тайны детства…

В стене ущелья обозначился боковой разлом, и Искандер свернул туда.