— А это еще кто такой? — обратился он ко мне.

— Ах да, вы ведь еще не знакомы. Детектив Рош из Чесапика — капитан Марино, полиция Ричмонда.

Рош, разглядывавший вблизи хуку, услышал звук ножниц, которыми Дэнни перерезал ребра за соседним столом. Лицо его снова приняло молочный оттенок, уголки рта поползли вниз.

Марино закурил сигарету. По выражению его лица было ясно, что он уже сделал определенный вывод относительно Роша. И не собирался держать это мнение при себе.

— Не знаю, как вы, — обратился он к детективу, — но одно я понял сразу: побывав в этом местечке, на печенку я буду смотреть уже другими глазами. Сами увидите. — Он засунул зажигалку в карман рубашки и выпустил струю дыма. — Раньше так любил ее с лучком, а теперь и под страхом смерти к ней не прикоснусь.

Рош низко склонился над хукой, едва не уткнувшись в нее носом, будто запахи резины и бензина были спасительным антидотом. Я продолжала работать.

— Эй, Дэнни, — продолжал между тем Марино, — ты, с тех пор как начал работать здесь, ел хоть раз дерьмо вроде почек или желудка?

— Да я за всю жизнь ни разу ничего подобного не пробовал, — ответил Дэнни, помогая мне передвинуть грудину. — Но я понимаю, о чем вы. Когда вижу, как кто-то в ресторане заказывает большие куски печени, меня так и подмывает поискать выход. Особенно, если она хоть чуть розоватая.

Запах от открывшихся органов ударил в нос так сильно, что я невольно подалась назад.

— Чувствуете? — спросил Дэнни.

— О да.

Рош немедленно ретировался в облюбованный им дальний угол, и теперь уже Марино, поразвлекшийся за его счет, воспользовался моментом и встал рядом со мной.

— Думаешь, утопили? — быстро спросил он.

— В данный момент я ничего такого не думаю. Но, конечно, проверю эту версию.

— И как узнаешь, что он не сам утонул?

Случаи, когда человека убивают с помощью утопления, встречаются нечасто, так что интерес Марино был мне понятен. Он всегда старался вникнуть во все мои дела.

— Ну, вообще-то, способов много, — заговорила я, не прекращая работать. — У меня уже есть подкожный карман со стороны груди, и я наполнила его водой и ввела скальпель в грудную полость, чтобы проверить наличие в ней пузырьков воздуха. Теперь собираюсь заполнить водой сердечную сумку и ввести в сердце иглу, опять-таки для того, чтобы проследить, не станут ли выделяться пузырьки воздуха. Потом проверю головной мозг на наличие точечных кровоизлияний и осмотрю мягкие ткани средостения для определения наличия альвеолярного воздуха.

— И что же все это может показать?

— Возможно, пневмоторакс или воздушную эмболию. Они могут возникнуть даже на глубине менее пятнадцати метров, если ныряльщик неправильно дышит. Это происходит из-за избыточного давления в легких, которое приводит к маленьким разрывам альвеолярных стенок. Это вызывает кровоизлияния и утечку воздуха в одну или обе плевральные полости.

— А это, как я понимаю, может убить, — подытожил он.

— Да. С очень большой долей вероятности.

— А как насчет слишком быстрого всплытия и погружения?

Он перешел на другую сторону стола, чтобы удобнее было наблюдать.

— Изменение давления, или баротравма, связанная с погружением или подъемом, не слишком вероятна на той глубине, где ему приходилось нырять. И, как видишь, ткани не рыхлые, как можно было бы ожидать в случае баротравмы. Не хочешь надеть халат?

— Чтобы я стал похож на какого-нибудь Терминекса?[6] — спросил Марино, поглядывая в сторону Роша.

— Смотрите не подхватите там СПИД, — вяло откликнулся тот из своего дальнего угла.