Курт . Мы с этим охотно согласились бы, если бы у наших жен – а они вправе распоряжаться собой и каждый день делать макияж – вдруг не сходило с рельсов чувство. Игрушечную железную дорогу мы терпеливо строили в них долгие годы.

Герберт . Мы тяжелые космические корабли, нас часто зовут снова поднять это чувство на еще дымящуюся колею, которую мы им наметили. Колея, должен признать, оказалась узковата.

Курт . Эту колею мы начертали им на земле и в космосе, я хотел сказать, везде, где только можно.

Герберт . И тут мы заметили, что их тела, прочно прикрепленные к нашим, вдруг начали опасно клониться в нашу сторону.

Курт . Притом что мы к ним отнюдь не проявляли склонности.

Лось . Технически невозможно. То, что друг с другом связано, всегда дает крен в одну сторону.

Медведь . Подтверждаю.

Лось . Если хотите, я их с удовольствием потопчу.

Медведь . Природа во мне требует того же, я бы их просто съел. Нежность в любой момент может вспыхнуть ярким пламенем. Лучше ее вовремя вырвать с корнем.

Курт . Что касается Изольды и Клавдии, то те два яблока, что выпирают из их ночных сорочек, мы слишком часто съедали до черенка. Вместе со всем гарниром. Но в конце они снова оказывались на месте.

Герберт . Могу подтвердить.

Курт . Мы люди, нам положено считаться со временем, а ведь уже скоро восемь.

Герберт . Знаете ли вы, мои дорогие зверюги, что делают любящие? Смотрят друг другу в глаза, проникая взглядом в душу и желая вызнать о партнере все, даже самое сокровенное, что он хотел бы унести с собой в могилу.

Курт . Наши дороги окаймляют билеты в кино, на концерты, театральные представления, мы обложены бумажными шницелями.

Герберт . Эта бумажная охота за звериным началом в нас требует больших расходов. Да и воздух для дыхания растрачивается впустую, когда мы раздеваемся друг перед другом якобы для того, чтобы заняться спортом. В любой купальне, где с каждой травинки капает крем от загара, можно увидеть больше.

Курт . Вы то, по крайней мере, уже сейчас звери, дорогие приятели пожиратели!

Медведь . А не лучше ли было стать пивным ларьком и затеряться в толпе себе подобных? Чтобы не чувствовать себя одиноким и униженным?

Курт . Разве зверь хочет, чтобы на его пути встречались только такие же звери?

Медведь . Мы не очень любим пожирать тех, кто слабее нас.

Герберт . Но ведь в любви каждый остается самим собой! И чувствует себя уютно в спортивной тесноте партнера.

Курт . А мне показалось, что в любви мы теряем свою сущность и распадаемся, погибаем.

Медведь . Путники стали нас бояться. Вот до чего дошло человечество.

Лось . В лесной чаще мы часто замечали, как люди, которые сами кормятся только отходами, на закруглениях и поворотах жизни и спортивной карьеры просто напросто отбрасывают в сторону своих еще вполне закругленных жен. И мы, полицейские природы, должны их поедать. Хотя я предпочитаю ягоды.

Курт . Разве не прискорбно, что мы разорвали связь с природой?

Лось . Да, нам с природой надо держаться вместе.

Курт . Вы производите странное впечатление, которое следовало бы отлить в гипсе, чтобы увидеть, можем ли и мы существовать в звериной шкуре.

Герберт . Мы еще никогда не видели существ, подобных вам. Вы просто обязаны быть добрыми, иначе через десять минут вы стерли бы нас в порошок только потому, что вам захотелось бы встать со своих мест. Да уж, постарайтесь быть добрыми, по крайней мере с нами!

Медведь . Это начинает мне нравиться! Где бы мы, звери, ни появились, тут же собирается толпа любопытных, среди которых обязательно найдется один, жаждущий сделать из нас кровавое месиво.

Лось . Ну, и от него мы своевременно избавляемся.

Медведь . Он был для радости рожден – и сдох под колокольный звон.