|
Вот почему сердце у него оборвалось, когда, выйдя в четверть одиннадцатого из кабинета в залу, он застал там Бивера; тот был одет и явно ожидал, когда его начнут развлекать; огорчение Тони, правда, было недолгим, ибо, приветствуя гостя, он заметил, что тот изучает железнодорожное расписание. - Надеюсь, вам хорошо спалось? - Великолепно, - сказал Бивер, хотя его бледный вид свидетельствовал об обратном. - Очень рад. Я и сам здесь всегда хорошо сплю. Но что это? Вы смотрите расписание? Уж не собираетесь ли вы нас покинуть? - Увы, мне придется уехать сегодня вечером. - Как неудачно. Я вас почти не видел. К тому же по воскресеньям плохо с поездами. Самый удобный отправляется в пять сорок пять и прибывает в девять. Он идет со всеми остановками, и в нем нет вагона-ресторана - Мне он подойдет. - Вы никак не сможете остаться до завтра? - Никак. До парку разносился звон церковных колоколов. - Что ж, мне пора в церковь. Полагаю, вы вряд ли захотите ко мне присоединиться? Бивер в гостях всегда старался угодить хозяевам, даже если визит оказывался таким безотрадным, как этот. - Что вы, с превеликим удовольствием. - Нет, правда, я бы на вашем месте ни за что не пошел. Что вам за радость. Я и сам иду более ли менее по необходимости. Оставайтесь здесь Сейчас спустится Бренда. Когда захотите выпить - позвоните. - Что ж, не стану возражать. - Тогда до скорого свидания. Взяв в прихожей шляпу и палку. Тони вышел из дому. "Ну вот, я снова был нелюбезен с этим молодым человеком", - подумал он. В подъездной аллее звонко и призывно звучали колокола, и Тони поспешил на зов. Вскоре звон прекратился, раздался один удар, предупреждающий деревню, что через пять минут органист начнет первый гимн. Тони нагнал няню с Джоном, они тоже шли в церковь. Джон был сегодня на редкость доверителен, он сунул Тони маленькую ручку в перчатке и без лишних слов приступил к рассказу, которого ему хватило до самых церковных дверей: это была история мула Одуванчика, который выпил весь ротный запас рома под Ипром в 1917 году; рассказывал он не переводя духа, потому что бежал вприпрыжку рядом с отцом, стараясь не отстать. Когда рассказ кончился, Тони сказал: - Какая грустная история. - Вот и я так думал, но на самом деле совсем наоборот. Бен говорит, у него были смеху полные штаны. Колокол замолк, органист из-за занавески следил, когда появится Тони. Тони прошел по проходу вперед к своей скамье, няня и Джон следовали за ним. Он сел в кресло; они расположились на лавочке за его спиной. Он на полминуты склонил голову на руки; когда он откинулся назад, органист взял первые такты гимна: "Не входи в суд с рабом твоим, о господи!" Служба пошла своим чередом. |
