Солдаты кивали и улыбались. Очевидно, никто из них не говорил по‑английски. Валери не без труда поднялась на ноги. Десять мужчин с приклеенными к физиономиям улыбками смотрели на нее. Оглядевшись, она спросила:

– Где я могу умыться?

– Чего она хочет?

– Жрать, наверное.

Валери жестами показала, что ей надо умыться.

– Ей нужен ручей.

– Девочка хочет сходить по‑маленькому и умыть личико. Трое или четверо вытянули руки, указывая куда‑то за деревья на краю поляны.

– О, благодарю, – сказала Валери и повернулась, строго следя за тем, чтобы деланная улыбка прочно держалась на ее лице.

– Нет, с ней определенно надо позабавиться.

– Только когда придем в деревню.

Добравшись до деревьев, Валери обернулась и шутливо погрозила им пальцем.

– Чур не подглядывать, – сказала она.

СЕКРЕТНАЯ ДОРОГА

Вернону кусок не лез в горло. Он уныло поковырял вилкой еду и взглянул на кофе. За другим столиком семеро журналистов неистово набивали брюхо, а Скотти даже шутливо укусил за руку официантку. Она одарила его служебной улыбкой и подошла к Вернону спросить, не нужно ли чего.

– Все в порядке, – ответил Вернон. Он сидел за маленьким столиком в углу и смотрел на прожорливых репортеров, на море и солнце, которые пребудут вечно.

Что же произойдет в деревне? Нет, лучше не задаваться этим вопросом и не знать ответа. Не знать, как связаны между собой многочисленные требования полковника. Поселения беженцев. Фотографии гурков. Беженцы удирают из Гватемалы, удирают от полковника и становятся недосягаемыми для него, поскольку их защищает международное право. И британцы. И гуркские дозоры. Беженцы доверчиво относятся к гуркам – этим низкорослым смуглым парням, приехавшим издалека, но очень похожим на латиноамериканцев. Британская разведка в этой части света работает превосходно в основном потому, что беженцы и другие индейцы рассказывают гуркам такие вещи, которых не рассказали бы белому англичанину (когда в 1979 году Гватемала начала прокладывать секретную дорогу в джунглях южного Белиза, именно индейцы рассказали об этом гуркам, а те неожиданной атакой сорвали строительство). Доверие к гуркам придает беженцам храбрости и в то же время злит правительство, которому служит полковник.

Наконец журналисты позавтракали и начали вставать. Вернон положил в рот кусочек папайи, но прожевать не смог. Корреспонденты гуськом потянулись мимо, и тот, которого звали Томом, остановился.

– Через десять минут мы будем готовы, – сообщил он.

– М‑м. – Вернон кивнул, обсасывая папайю.

– Ваша машина на улице?

– М‑м.

– Там и встретимся.

– М‑м.

Скотти прошел, болтая с редактором из «Взора», Хайрэмом Фарли.

– Хайрэм, старина, мы с тобой не один час знакомы, – говорил Скотти на ходу. – Что ты обо мне думаешь, а?

– Я бы сказал, что ты назойливо остроумен, – рассудительно отвечал Фарли.

Скотти заржал и громко хлопнул редактора по спине, отчего Вернон проглотил свою папайю.

ЧЕЛОВЕК С ГУБНОЙ ГАРМОШКОЙ

Письмо гласило: «Хайрэм, ты уехал, негодник, а нам ничего не сказал. А мы тут получили телеграмму от Кэрби Гэлуэя, которую и прилагаем. Разумеется, мы ответили ему „да“ и теперь летим в солнечную Флориду с кассетами. На этот раз все будет хорошо, уж ты поверь. Может, даже привезем сокровища майя, чтобы ты их сфотографировал. Вернемся в понедельник, так что ты сразу звони. Твои Алан и Джерри».

– Сухой «гибсон» со льдом, пожалуйста, – попросил Джерри.