– В Валери Грин?

– Странное дело: до сих пор я даже избегал этого слова – «любовь». Я мог бы застрелить тебя, но не в силах был произнести это слово. – Инносент отхлебнул из банки.

– А ты уверен? Хорошо ли ты знаешь Валери Грин?

– А насколько хорошо я должен ее знать? Думаешь, я бы любил ее больше, если б знал лучше? Мы провели вместе один день. Чисто платонически, как ты понимаешь.

– Это ты мог бы и не говорить.

Инносент хихикнул.

– Так или иначе, я хотел опять увидеться с ней, но этого не случилось. Всегда так: хочется пить, а вода уходит в песок.

– Ты чудо, Инносент, – сказал Кэрби. – Я и не знал, что ты такой романтик.

– Я никогда им не был. Сейчас мне кажется, что от этого все мои беды. Ты знаешь, почему я женился?

– Нет.

– У отца Франчески были деньги, а я хотел купить клочок земли.

– Не может быть, чтобы только поэтому. У других девушек тоже есть отцы с деньгами.

– На землю претендовали еще двое. У меня не было времени выбирать.

– Но почему именно Валери Грин?

– Потому что она – честный человек. Я таких честных в жизни не встречал. И умница. И серьезная девушка. И не ищет одних развлечений. Но прежде всего – честность.

– А ты неплохо изучил человека, с которым провел всего день, – заметил Кэрби. – Думаешь, плохи твои дела?

– Наоборот, хороши. А теперь, когда я верю тебе и этим людям, теперь, когда я в этой маленькой деревушке, затерянной неизвестно где, когда я уверен, что Валери Грин рядом, живая, а не мертвая… Теперь все просто замечательно, правда?

– Ну, если ты так думаешь…

– Она вернется, – сказал Инносент. – Завтра мои глаза будут любоваться ею, мои уста скажут: «Привет, Валери». – Он просиял, предвкушая удовольствие.

– Инносент, похоже, ты вновь обрел былую невинность.

– Наверное. Я и не знал, что она у меня была когда‑то. И мне нужен был кто‑то, кто разбудил бы все лучшее. И это Валери. Кэрби, перед тобой совсем другой человек!

– Верно, – ответил Кэрби.

– Он все время жил во мне, а я и не знал об этом.

– Вот что значит любовь хорошей женщины.

– Смейся, Кэрби, ничего, я не в обиде.

– Я не смеюсь, Инносент, – почти искренне сказал Кэрби. – Значит, отныне и впредь я буду встречать в Белиз‑Сити такого вот Инносента Сент‑Майкла?

Улыбка Инносента стала сытой, сонной и довольной.

– Как знать, Кэрби.

– Думаешь, это у тебя ненадолго? Что ж, в таком случае я рад был познакомиться с тем, другим парнем.

РАЗГОВОР С ПОДУШКОЙ

Голоса. Что‑то бормочут. Валери приоткрыла правый глаз и стала следить за муравьем, который тащил большой огрызок листа, задрав его кверху как зеленый парус. Левая щека была прижата к земле, и, следовательно, левый глаз не открывался. Но правый наблюдал за муравьем, а ухо улавливало звук бормочущих голосов. Во рту сухо. Тело закоченело. Голова болит. Колени саднят. Волосы всклокочены. Мозги – в полуотключке.

Мимо ходили люди. Они были гораздо больше муравьев. Валери закатила открытый глаз и увидела двух удаляющихся мужчин. Они разговаривали. Маскировочная военная форма. На поясе – кривые ножи в черных кожаных ножнах. Гурки.

Валери все вспомнила и закрыла глаз. Индейская деревня, самолет, Кэрби с Инносентом Сент‑Майклом. Побег с лепешками. Путаница в мыслях и блуждание по лесу. Что все это значит? Может, она помешалась от страха? Но она не помнит, чтобы так сильно испугалась.