Кэрби стоял и, насупившись, смотрел на запад. Он напряженно размышлял о чем‑то, и взгляд его слепо блуждал по черным горам.

– Попытка – не пытка, – сказал он наконец.

Лжегурки вышли на дорогу с щебеночным покрытием и смело пересекли ее. Мимо проехал серо‑голубой британский джип, и двое военных помахали руками. Лжегурки помахали в ответ.

– Говорите, что делать, – сказала Валери.

– Мне нужна тонкая ткань, хлопок, – ответил Кэрби. – Чем тоньше, тем лучше. И побольше.

– Вернон! – крикнул Том, американский фоторепортер. – Сколько еще ехать до этой проклятой деревни?

– О, минут двадцать, не больше, – ответил Вернон, и в зеркале заднего обзора отразилась его страдальческая улыбка.

Инносент уставился на зловещих пляшущих Зотцев.

– Что это за штуковины?

– Дьяволы, – ответил ему Томми Уотсон.

Посреди склона Кэрби остановился и оглянулся. Валери, Розита и Луз Коко резали и рвали простыни на квадратные, прямоугольные или овальные куски в два фута шириной. Круги, которые он просил, ни у кого не получались, но это не имело большого значения. Половина жителей деревни занималась суетливыми поисками бечевки. Томми и Инносент вынесли из хижины картонные коробки и направились к холму.

Кэрби кивнул и побежал запускать моторы «Синтии».

Один из молодых поселенцев вышел на поляну и объявил:

– Солдаты идут.

Все побросали работу и сгрудились вокруг него.

– Кто? Какие солдаты?

– Гуррухи, – ответил парень. Произнести слово «гурки» лучше индейцам было не под силу.

За последние месяцы гуркские патрули дважды были здесь. Коренастые черноволосые улыбчивые ребята с гордой осанкой и грозным оружием в руках. Гурки были совсем не похожи на других солдат: они не трусили, не свирепствовали и не воровали, как вояки в Гватемале. Поэтому беженцы с облегчением улыбнулись. Такие солдаты им нравились.

Валери взобралась на верхушку холма, неся тюк ткани, и увидела, что Кэрби Гэлуэй садится в самолет. Инносент и Томми с коробками уже покрыли половину расстояния, Розита и Луз догоняли Валери, а позади них бежали человек пять индейцев с кусками бечевки, шпагата или бельевой веревки.

Получится или нет? Валери нахмурилась, подумав о ни в чем не повинных крестьянах, которых собирались предать мечу. Неужели такой пустяк сможет остановить убийц, вооруженных автоматами? Но что еще можно сделать?

Она побежала вниз по склону.

Жнецы новостей слонялись по шоссе, зевая и потягиваясь; Скотти шумно мочился в кустах; Вернон разглядывал карту. Хайрэм Фарли подошел и стал рядом.

– Вы знаете, где эта деревня? – спросил он.

– Да, разумеется. – Вернон взглянул на него снизу вверх и прищурился как от яркого солнца.

«Почему мне кажется, что он видит меня насквозь? – подумал Вернон. – А впрочем, что за глупость? Он бы остановил меня, если б знал правду».

– Все в порядке, – сказал Вернон.

– Кэрби, ты с ума сошел, – заявил Инносент, перекрикивая рев двигателя. Воздух от винта трепал его одежду, самолет мелко трясся.

Кэрби взглянул на приборный щиток.

– Ты можешь предложить что‑то лучшее? – спросил он.

– Радируй в полицию. Радируй британским солдатам в Холдфэст.

– Радирую, как только взлетим, но проку от этого будет немного. Если Валери не ошибается, у нас нет времени звать на помощь. А так мы, даст бог, чуть задержим их.

Инносент взглянул мимо Кэрби на Валери, сидевшую в соседнем кресле.