Ситкина растрогалась.

– Вася хороший, – протянула она с нежностью.

– Значит, завтра к десяти быть на ферме? – спросил Илья.

Но Маша виновато спрятала глаза.

– Нет, Илюша, – тихо ответила девочка. – Когда у тебя кончится наказание.

Сип, опешив, хватал открытым ртом воздух. От Маши он такого не ожидал. Оскорблённый в своих лучших намерениях, Илюха молча пошёл прочь. У него не укладывалось в голове, что героя интерната будут ещё целых пять дней держать в тунеядцах. Он до того истосковался по работе, что был готов даже чистить картошку на кухне, лишь бы не болтаться без дела.

У него возникла мысль: может быть, махнуть в станицу и там переждать злополучные пять дней? Но что он скажет своим? Признаться, что наказан? Ничего хорошего от этого ждать не приходилось.

Оставалось одно – идти к Смирнову.

Сип с тоской перешагнув порог комнаты пионервожатого.

«Сейчас начнётся, – подумал он, – решение совета отряда, воспитательная работа, Антон Семёнович…»

И действительно, стоило Илье заговорить о том, чтобы его допустили к работе, Андрей вскочил со стула:

– О чем ты говоришь? Отменить решение совета отряда? Свернуть воспитательную работу? Антон Семёнович Макаренко…

Илья уже его не слушал. Он смотрел в окно. По полю тащился трактор. По дороге проехал всадник. «На Воронке», – отметил про себя Илья. Зоя Веревкина тащила из кухни два ведра с отходами на свиноферму…

– …раз и навсегда! – дошло до Илюхиного сознания. Он посмотрел на Андрея, закончившего свою пламенную речь. – Ты понял? – спросил пионервожатый.

– Да, – ответил Илья. – Я хочу работать. Не хочу ходить в тунеядцах…

Пионервожатый в изнеможении опустился на стул.

– Опять двадцать пять?

– Я стану неисправимым бездельником, – мрачно произнёс Сип. – У нас учат, что только труд создал человека.

– Наказание – это одна из мер, чтобы приучить человека к труду и дисциплине… – отпарировал Смирнов.

– Представляешь, я снова стану обезьяной. Мартышкой…

– …научись уважать коллектив…

– Или превращусь в рыбу и уплыву по реке. Ведь первыми существами были рыбы…

– Но но, Илюха! – пригрозил ему Смирнов. – Хватит с нас острова и Робинзона…

– Я хочу работать, – упрямо повторил Саввушкин. – Я не шучу.

– Ты меня не запугивай, – усмехнулся пионервожатый.

Илья махнул рукой и пошёл к двери.

– Илья! – строго окликнул Смирнов. – Не дури. Ты куда?

– Не знаю, – обречённо вздохнул Сип. Он видел, что Андрей, кажется, начинает сдаваться.

Тот сидел, обхватив голову руками, и укоризненно смотрел на Саввушкина.

– Что мне с тобой делать? – Андрей и впрямь не знал, как поступить. Он вспомнил, скольких волнений стоило исчезновение Сипа, и со вздохом произнёс:

– Хорошо. Я соберу отряд и поставлю вопрос о том, чтобы тебя, как осознавшего и исправившегося, допустили к работе.

– Я исправился, честное слово! – Сип был уже у самой двери.

– Но… – Смирнов поднял палец. – За тебя должны поручиться.

Илюха сразу не понял, что это означает.

– Как это? – спросил он.

– Вот так. Чтобы чувствовал ответственность не только за себя, но и перед теми людьми, кто за тебя поручится. Ты понимаешь, что значит подвести человека?

Илюха грустно кивнул:

– Знаю.

Он раздумывал, не кроется ли за решением пионервожатого какой нибудь подвох. Ещё неизвестно, найдутся ли поручители.