Старый Саввушкин покряхтел, устраиваясь поудобней.

– Какие же дела на ночь глядя? Признавайся, чего нашкодил, махновец?

Сказал он это без злобы. Деду очень хотелось услышать, как жил внук все это время на Пионерском.

– Ничего не нашкодил, – запальчиво ответил Илья.

И добросовестно рассказал про историю с Васей и приключения на острове.

Дед воспринимал все очень живо. Громко смеялся, бил себя по коленям.

– Ну, махновец, ну, Саввушкин! – только и повторял он, утирая слезы, выступившие от смеха. – А ко мне то зачем припожаловал?

Предстояло самое трудное. Начал Сип осторожно:

– Понимаешь, деда, меня от работы отстранили. На десять дней.

– Как это? – Дед Иван сдвинул брови. – Нет такого закону.

– Отстранили, и все.

– У нас каждый имеет право на труд.

– Тяжело мне, дедуня, – пожаловался Сип. – И ещё каждая козявка может издеваться…

– Да уж без дела сидеть – хуже не придумаешь, – согласился старый Саввушкин. – Помнишь, прошлым годом я с ревматизмом в больнице лежал? Кажется, лежи себе полёживай, плюй в потолок. День я так промаялся, другой, третий. Потом думаю: нет, Саввушкин, этак от безделья душу богу можно отдать. Руки, главное, зудят без работы. Встал я потихонечку, стал истопнику помогать. Не шибко, конечно, но как уж мог. Веселее дело пошло. И болезнь скорее на убыль. Врачиха прознала, накинулась. В постелю, мол, режим. Я ей гутарю: раз так, то выписывай меня, и все тут. Лечи, но от дела не отрывай. Поругалась, отступилась… Я ни дня не могу без дела. Человек дело делает, а дело, в свою очередь, человека поддерживает. Кто не работает – пустое создание. Нет ему уважения. А у нас в роду все работящие. И отец твой, и я, и мой батяня, то есть твой прадед, и дед мой. Мы, Саввушкины, такие… – Старик подкинул в костёр сучьев.

– Я тоже Саввушкин, – сказал Сип. – А меня отстранили.

– Нехорошо, – покачал головой дед. – И чем помочь, прямо не удумаю.

– Можешь, дедуня, – грустно проговорил Илья. – Для тебя это ничего не стоит. А я уж так буду работать, так…

– Верю, верю, внучек. Мы, Саввушкины, такие, – улыбнулся дед Иван. – Выкладывай, чем это я могу подсобить?

– Поручись за меня.

Дед с прищуром посмотрел на внука.

– Как же это, брат? Да рази я имею право ручаться?

– Конечно. Я не подведу, работать буду как зверь! – воскликнул Сип.

Дед подумал, крякнул, почесал свою бородёнку.

– А товарищи твои как? – спросил он.

Сип пожал плечами.

– Каждый говорит: как все, так и я.

– Стало быть, сообща решать будут? Это хорошо. Коллектив неправильно не решит, – рассуждал старик. – Думаю, что на собрании вашем в твою пользу выйдет.

– А если нет? Пионервожатый ведь сказал, что без поручителей…

– Поручатся! Помяни моё слово, – убеждал дед внука.

– Ну как, поручишься ты за меня? – напрямик спросил Илья.

Дед посмотрел на костёр, сгрёб в кулак бороду и сказал:

– Я бы всей душой… Но… – Он махнул рукой. – В общем, не волен оставить свой пост. Мало ли что случиться может? Скотина забредёт или ещё чего…

Илья поднялся. Дед засуетился.

– Не посидишь ещё? Погутарим…

– Пойду, – сурово бросил Илья.

Стоило ехать в ночь, чтобы услышать от деда отказ. А если Макар Петрович проверит, вернулся ли Сип к отбою? Придётся выслушивать нотацию…

– Кавуны поспеют, милости прошу! – крикнул вдогонку Саввушкин старший.

Илюха что то буркнул в ответ и зашагал назад, к реке.