Лэрд, будто спятившеё животное, рыскал по всем коридорам, сражаясь с желанием выкрикнуть её имя, сознавая, что только насторожит того, кто угрожал ей, кем бы он ни был. Он прошёлся по южному коридору, вернулся обратно. Каждая доля его рассудка поглощала её страх, впитывала и доводила до безумия. Цирцен быстро спустился в зал, после чего резко остановился.

Безудержный гнев делу не поможет. Он должен мыслить разумно и последовательно. Ему стоит проверить их покои, затем другие помещения, которые Лиза была склонна посещать. Возможно часовню. Лэрд крутанулся на месте и побежал обратно в зал. Он пролетел через весь замок в восточное крыло.

Возле своих покоев он замедлил шаг, настороженный невнятным бормотанием и сдавленными звуками. Остановившись, Цирцен украдкой скользнул за угол.

Арман прижал Лизу к стене перед покоями Цирцена, пытаясь задушить её своей мощной рукой. Цирцен с трудом медленно продвигался, едва дыша, в то время как с губ рвался рёв. Теряя драгоценное дыхание, Лиза вот-вот обмякнет в руках тамплиера, устав бороться.

Мерцание серебра вспыхнуло в тусклом свете закрепленных на стене свечей. У тамплиера был нож. Цирцен не стал ждать, чтобы разглядеть подробнее. Он призвал свои нечеловеческие способности и, двигаясь словно ветер, остановился за тамплиером, который даже не подозревал, что Цирцен стоит за ним на расстоянии вздоха от его сердца.

– Давай ключ, ты, маленькая глупая сучка, – прорычал Арман. – Не смей терять сознание! – Рыцарь тряхнул её. – Где лэрд держит Святыни?

Цирцен скривился. Так вот в чем дело. Мошенник тамплиер, изменивший своему ордену. Арман был не единственным рыцарем, кто потерял веру. Цирцен слышал о других, поверивших, что Бог оставил их, обратившихся к корысти и предательству.

В одно неуловимое мгновение Цирцен обезоружил рыцаря и швырнул через коридор, где тот ударился о каменную стену, разбив голову. Арман резко осел на пол. Цирцен отбросил любые сожаления, что нападение было нечестным. В прошлом его мучила совесть, если он пускал в ход свои необычайные дарования, но сейчас испытывал лишь мрачное удовлетворение. Лэрд навис над поверженным рыцарем и занес меч, готовясь нанести смертельный удар.

– Остановись! – взмолилась Лиза.

Цирцен сжал челюсти, лицо исказилось от ярости. Рука замерла на уровне глаз, кончик меча нацелен вниз и готов вонзиться одним махом в сердце Армана. Ярость его такова, что опусти он меч сейчас, сила удара, скореё всего, вдребезги разобьет клинок о камень за спиной рыцаря. Цирцен мельком взглянул на Лизу, и по её потрясенному лицу понял, что она чувствует его внутреннеё состояние: опустошенное, жестокое и смертоносносное. Опасное. Дьявольски опасное. Он никогда не понимал – проживи хоть пять тысяч лет – почему женщины постоянно защищали негодяев. У мужчин всё намного проще: Убей того, кто посмел посягнуть на твою собственность . Но женщины всё усложняли. Они питали надежду, что зло может себя искупить. Глупая надежда, по его мнению.

– Цирцен, не убивай его. Он не причинил мне вреда. – Лиза кончиками пальцев слегка прикоснулась к горлу. – Со мной всё будет в порядке. Всего лишь пара синяков. Ты вовремя нашёл нас.

– Он прикоснулся к тебе, – прорычал Цирцен. – Хотел причинить тебе вред.

– Но ему не удалось, – воззвала Лиза к его здравому смыслу: – Расспроси его, узнай, кто стоит за ним, затем отошли прочь, ну, пожалуйста…

Девушка умолкла, а лэрд беспомощно уставился на неё. Чёрт бы её побрал! – подумал он. Лиза сознательно окатила его призывом к милосердию, всепрощению и остужающим потоком здравомыслия. Все эти женские штучки, как снежинки падали на его мужской горячий гнев.

Остужая его.

Как не крути, а Лиза была права. Быстро расправившись с Арманом, Цирцен никогда бы не узнал его мотивов.