Не становится ли он похожим на Адама? Не так ли рождалось подобное чудовище? Может ли одно ниспровергнутое правило позволить нарушать другие запреты снова и снова, пока, в конце концов, он станет находить оправдание всему, что захочет приобрести? Где черта, которую не следует переступать, прежде чем не станет слишком поздно?

Ты можешь сделать её бессмертной. Ты этого хочешь. Можешь даже ничего не говорить ей.

Ага, он хотел. И это сбивало Цирцена с толку. Он дважды был женат, и ни разу не задумывался над тем, чтобы сделать свою жену бессмертной.

Но Лиза не была похожа на других женщин.

Кроме того, вплоть до настоящего времени, он судил о том, что с ним сделал Адам, как о проклятии, о подлом вмешательстве в естественный порядок вещей. Но сейчас, когда он встретил Лизу, все запуталось. С момента её появления в его жизни Цирцен пересмотрел свои убеждения, возражения и предрассудки. Он страстно желал пронестись подобно урагану по замку, извлечь флягу из каменного тайника и прижать к губам Лизы, однако он никогда не сможет найти оправданье отнятому у девушки выбору. Так или иначе, ему придётся заставить себя рассказать ей все.

Ах! – прикрыв глаза, подумал Цирцен. Как?

Хотя лэрд нехотя принял своё бессмертие, и спустя пятьсот он все еще многое презирал в себе. О Дагда, он родился в девятом столетии! Какая-то часть его была безнадежно консервативной. Хотя течение времени унесло его далеко от девятого века, ничто не могло вычеркнуть из сердца лэрда восприятие мира с точки зрения человека, жившего в те времена. Частично Цирцен был простым воином и суеверным человеком, считавшим, что магия идет от дьявола, следовательно, ему было отвратительно балансировать на грани порока.

Лэрд подозревал, что, придерживаясь нравов породившего его столетия, делает из себя варвара, но это было предпочтительней того, кем он мог стать.

Тем не менее, ему вскоре нужно принять решение. Цирцену придётся рассказать Лизе, кто он, и то же самое предложить ей, пока тот факт, что она смертная, полностью не уничтожил его.

Страдая от бессилия, лэрд стал одержим заботой об окружении Лизы. Внезапно девушка стала казаться очень уязвимой. Как одержимый Цирцен стал задувать свечи, опасаясь, что они могут заискрить и поджечь гобелен, и тогда Лиза умрёт, не иначе, как задохнувшись в горящем замке. Он пристально изучал всякого встречного, выискивая любые намеки на возможную угрозу её жизни. Попытка Армана похитить Лизу обострила его страхи. Девушка была хрупкой, и один порез ножом мог забрать её от Цирцена. Некогда он считал вечность истинным наказанием, но сейчас, полюбив, если он её потеряет, будущеё станет холодным, ужасным адом.

Быть может, благодаря их особой связи, она поймёт и примет бессмертие. Возможно, её привлечёт возможность жить вечно. Цирцен никогда не узнает этого, если не попробует. Самое плохое, что может случиться – Лиза будет потрясена, отвергнет его и попробует сбежать. Цирцен переживал, что, случись подобное, он возвратится к дремавшему в нем варвару из девятого столетия – запрёт Лизу, пока она не согласится выпить из фляги. Или еще хуже - сделает с ней то, что с проделал с ним Адам.

* * *

Когда Цирцен вошёл в кабинет, Лиза, свернувшись калачиком, сидела в кресле перед огнём. Она тепло ему улыбнулась. Они молча поприветствовали друг друга взглядами, когда девушка подвинулась, освобождая место на кресле рядом с собой. Цирцен подошёл, пристроился на ручке кресла и, наклонившись, крепко поцеловал её. Господи, он не перенесёт, если когда-нибудь потеряет её.

Когда он, наконец, заставил себя прервать поцелуй – лучше так, чем взять её прямо здесь на кресле с открытой для всех желающих заглянуть дверью – она мельком бросила на него любопытный взгляд и спросила:

– Ты сегодня был чем-то расстроен. Многократно. Что беспокоит тебя, Цирцен?

Лэрд вздохнул. Иногда их связь причиняла неудобства. Не так уж много он мог спрятать от Лизы, а усилия, прилагаемые, чтобы сдерживать свои чувства, изнуряли.