— Я уверена, что все было не так, — робко возразила Тамара.

— Как раз так, — не согласился с ней герцог. — Я физически ощущал, как с годами делаюсь таким же неприятным, холодным, презирающим всех и вся человеком, каким запомнился мне мой отец. И вдруг все изменилось!

В голосе герцога теперь слышались другие нотки.

— Ты появилась здесь так неожиданно, так стремительно! Помню, когда я вошел в комнату и впервые увидел тебя, какая-то струна моей души, которую я сам считал давно умершей, вдруг воскресла…

Он издал короткий смешок.

— Но тогда я не мог себе в этом признаться. Я убеждал себя, что красивым женщинам доверять нельзя. Кроме того, у меня зародилось подозрение, что ты не та, за кого себя выдаешь.

Тамара почувствовала, даже не глядя в его сторону, что герцог отвернулся от окна и теперь смотрит на нее. После паузы он добавил, слегка улыбаясь:

— Я оказался прав. Должен сказать тебе, моя дорогая, что ни одна женщина в здравом уме не наняла бы в гувернантки такую обворожительную девушку, как ты. В противном случае ее душевному покою навсегда бы пришел конец!

И снова Тамару поразило, какой теплотой и мягким юмором были окрашены слова герцога.

Из ее глаз лились слезы. Боясь, что еще немного — и она разрыдается в голос у его ног, Тамара с такой силой вцепилась в крышку сундучка, что у нее даже побелели пальцы.

— С каждым днем твой образ все глубже и глубже проникал в мое сердце, — нежно произнес герцог. — Вскоре я уже считал минуты, не в силах дождаться мгновения, когда снова увижу тебя… Ты помнишь, в то время я часто уезжал из дому? Я силой заставлял себя это делать, боясь, что не сумею совладать со своими чувствами.

Он снова улыбнулся и добавил:

— Ты даже не представляешь себе, сколько бессонных ночей я провел, ворочаясь в постели и думая о тебе! Я страстно желал тебя, но чувствовал, что ты меня ненавидишь…

— Но почему… ты был так уверен в этом?.. Этот вопрос вырвался у Тамары помимо ее воли.

— Дело не в том, как ты со мной разговаривала. Красноречивее слов были твои глаза! — ответил герцог. — Мне кажется, я никогда не встречал женщину с такими выразительными глазами…

Он помолчал немного, а потом добавил задумчиво, как будто вспоминая что-то:

— А когда я заглянул в них, лежа на одре болезни, я увидел в твоих глазах нечто совсем другое…

Он снова на мгновение замолчал, а потом произнес тем же проникновенным тоном:

— Тогда я впервые подумал, что что-то для тебя значу. А когда ты пришла в синий салон, я уже был уверен, что ты любишь меня!

Тамара ничего на это не сказала. Подождав с минуту, герцог спросил:

— Или я ошибался? О, моя дорогая, не мучь же меня, скажи, что я не ошибся!..

Наступила пауза. Больше всего на свете Тамаре сейчас хотелось броситься в объятия герцога. Но она понимала, что не должна обманывать любимого человека.

Герцог ждал ответа. Тамара собралась с духом и после недолгого колебания произнесла еле слышно, стараясь, чтобы он по голосу не догадался, что она плакала:

— Я действительно люблю тебя… И все же должна… уехать…

— Почему? — снова повторил герцог тот же вопрос.

— Этого я не могу тебе сказать…

— Нет, ты просто обязана сказать, в чем дело! Представь себе, что я буду чувствовать, если ты вдруг возьмешь и так внезапно уедешь? Ведь тогда я до конца своих дней буду мучиться вопросом — какой именно из моих многочисленных пороков так отпугнул тебя!.