У Десс по спине все еще бегали мурашки. При мысли о том, что ею управляли, ее… создали, девочке захотелось пулей вылететь с чердака и прочь из дома. Но оставался еще один вопрос.

– Зачем?

– Чтобы спасти Рекса и Хранилище знаний.

– Что значит «спасти Рекса»?

– Он старше тебя и Мелиссы, он родился ровно в полночь, он следопыт. Это был мой шанс создать новое поколение. Один Рекс сошел бы с ума и стал бесполезен. Ему нужны были вы все, чтобы вести и защищать его от тьмы.

Десс вспомнила рассказы Рекса о том, как он начал видеть знаки, которых больше не видел никто. Он думал, что выжил из ума и застывший синий мир ему только снится. Она вспомнила одиночество, в котором сама пребывала до того, как ее нашла Мелисса. Прожить всю жизнь одиноким полуночником было бы хуже смерти.

Хотя, конечно, Мадлен знала об одиночестве в тайный час все…

– Так вы стащили сюда нас всех ради одного Рекса?

– Телепаты всегда призывали полуночников издалека, Десс, – ответила старушка. – Так было заведено еще тысячи лет назад. Древние племена отправляли воинские отряды похищать маленьких детей, наделенных даром. А за последний век появились телеграммы с предложением работы. Мою собственную мать пригласили сюда работать учителем, когда я еще была малышкой. Это пыльный котел, Десс. Он никогда не страдал от перенаселения.

– Ох… – Девочка глотнула чаю: ее мысли до сих пор неслись вскачь. – Я просто… не посчитала.

Повисло долгое молчание, во время которого Десс сосредоточилась на том, чтобы не чувствовать себя марионеткой. Биксби такой маленький – естественно, пришлось призвать полуночников извне. Иначе за несколько десятилетий появлялся бы один‑единственный человек, способный жить во время синевы, и он бы немощно тыркался в тайном часе, один‑одинешенек, не зная, явь это или сон.

Десс было расслабилась и позволила мыслям течь, куда им вздумается, но тут ее обеспокоило слабое, но растущее ощущение, что ей даже нравится горячий чай. Может, прямо сейчас Мадлен дотянулась до нее своим разумом и один за другим переключила нейроны у нее в голове, подгоняя вкусовые пристрастия под свои собственные?

А может, пить чай – это все равно что открывать ужасную правду, узнавать плохие новости: в конечном итоге и к этому привыкаешь.

– Так что нам делать, чтобы выжить? – спросила она спустя какое‑то время. – То есть я бы не хотела пускать на ветер ваши шестнадцать лет мозговложений.

– Вот это разговор, – ответила Мадлен. – Моя просьба очень проста: вам нужно навсегда покончить с угрозой под названием Грейфуты.

Десс фыркнула.

– Что, и это все?

– Проще, чем ты думала, Дездемона. Анатея скоро умрет.

– Почему? Она живет всего час в день, значит, пятьдесят лет для нее – всего года два, верно?

– Они забрали ее слишком юной. Человеческую часть ее тела поглощает его темняковая составляющая. Когда Анатея умрет, темняки больше не смогут общаться со своими союзниками среди людей. А пока в Биксби есть огнетворец, темняки не посмеют брать инициативу в игре. Возможно, я даже снова стану свободной.

Десс вытаращила глаза. Так вот почему Мадлен все это делала. Она вовсе не Рекса спасала, а воспитывала личную армию, которая освободит ее из тюрьмы сумеречного искажения.

– Так нам просто дождаться, пока полунелюдь умрет? – спросила она.

Мадлен покачала головой.

– Они попытаются сделать другого – из моего Рекса. Но вы должны им помешать, Десс.

Десс сглотнула.

– И как же?

Мадлен запрокинула голову и закрыла глаза. На какой‑то момент она стала очень похожа на Мелиссу, когда та телепатировала, – то же чувствительное и нечеловечески отстраненное выражение лица.