Она ясно помнила одну поездку с отцом, когда ей было лет пять. Возвращаясь из Глазго, он заехал на вершину холма, выключил мотор, и белый автомобиль спустился сверху на полной скорости и в полной тишине. Этель встала на заднее сиденье; ее платье развевалось на ветру, который гудел и стонал, словно призрак.

И все-таки год спустя, когда отец увидел над замком аэроплан, он сказал Этель, стукнув по кузову «роллса»:

— Погляди на эту несчастную колымагу, — в сравнении с такой птицей она просто жалкая железка!

Но для Этель Silver Ghost навсегда остался самой прекрасной из всех «железок»…

— Сообщи Николасу, когда мотор будет в порядке, — сказала она. — А сейчас принеси мне бензин, я уезжаю.

Андрей поставил канистру позади сиденья маленького «нейпир-рэйлтона».

— Я не хочу будить Мэри. Если спросит, где меня искать, я на севере. Еду в Аллапул встречать старинную знакомую моих родителей, герцогиню д’Альбрак. Вернусь завтра.

Она нажала на газ, и рев мотора в ночной тьме наверняка разбудил не только Мэри и других обитателей замка, но и лань Лилли, спавшую в зарослях папоротника милях в пятнадцати отсюда.

Андрей провел за работой всю ночь. Утром он рухнул на солому. Теперь «ролле» заводился с четверти оборота.

Когда через два часа он проснулся, машина исчезла. Он закричал, добежал до крыльца, никого не увидел и ворвался в кухню, белый от ярости.

— Где «ролле»? — взревел Андрей.

Повар Скотт удивленно посмотрел на него, вытирая руки о штаны. Он готовил ужин для герцогини д’Альбрак, которую ожидали нынче вечером.

— Разве тебя не было утром в замке? Николас, сын Питера, починил его. Мы все ходили смотреть.

— Куда он уехал?

— Да почем я знаю!

Андрей со злости стукнул кулаком по столу и выбежал через черный ход, опрокинув по дороге скамейку. Он промчался по аллее, обсаженной кустами. Питера он нашел в розарии. Он обрезал сухие стебли и мертвые бутоны, чтобы первые осенние бури не повалили розовые кусты.

Подбежав сзади, Андрей схватил его за шиворот.

— Где ваш сын?

Через несколько минут Андрей уже сидел на лошади, с привязанным к поясу тяжеленным гаечным ключом. Он перемахнул через две изгороди и вихрем пролетел буковую рощу, чтобы поскорее оказаться у озера. На мокрой обочине виднелись следы шин «Серебряного призрака». Андрей пустил лошадь в галоп.

Доскакав до утеса, где дорога раздваивалась, он в нерешительности остановился. Судя по всему, машина Этель тоже прошла ночью одним из этих путей. Однако широкую колею, оставленную «роллсом», узнать было нетрудно. Он свернул налево. Лошади передалось его волнение, и она тоже занервничала. Меньше чем за десять минут он добрался до берега, усеянного камнями и заросшего тростником. Ему никогда еще не приходилось здесь бывать.

Дорога вела к лодочному сараю, стоявшему у самой воды. Андрей остановил коня чуть поодаль, чтобы сориентироваться.

Значит, вот где они встречаются — Николас и Этель. В этом сарае на берегу. Андрей припомнил те дни, когда они вместе уезжали из замка. Ну, ничего, больше это не повторится. Он стиснул в кулаке гаечный ключ.

Позади сарая он заметил четыре березы с уже опавшей листвой. За белым частоколом стоял «его» автомобиль. Андрей спешился и похлопал коня по крупу. Тот понял, что должен возвращаться домой. Отойдя немного, конь несколько раз обернулся, словно спрашивая, не нужно ли ему подождать, но потом перешел на рысцу и направился в сторону Эверленда.

Андрей спрятал ключ за спиной и обошел сарай по кругу, не подходя вплотную. Изнутри доносилось металлическое позвякивание и чье-то тихое пение.