Он замешкался.

— Отыскать моего жениха, — закончила Этель.

Сегодня решительно все заканчивали за командира его мысли.

— Да, господин Пюппе, я вас сразу узнала, — прошептала она, улыбаясь.

Эккенер нахмурил брови.

— Я видела вас в Лондоне, на стадионе Холборн, — продолжала Этель. — Мне было пять или шесть лет. Отец водил меня на бокс.

Они поприветствовали друг друга. В это время Венсан Вальп потянул Эскироля за руку и тихо сказал:

— Мы договаривались о встрече с Эккенером наедине.

— Конечно, так и будет, — уверил его Эскироль. — Командиру это очень важно.

Он шагнул к Эккенеру и остановился, прислушиваясь. С «Гинденбурга» донесся сигнальный гудок. Для Эскироля он прозвучал как колокольный звон, возвестивший о перемирии; как боксерский гонг, останавливающий избиение. Он почувствовал себя солдатом, узнавшим, что война окончена; осужденным, получившим помилование. Пора было уходить.

— Боже мой, — воскликнул Эскироль, взглянув на небо. — У нас больше нет ни минуты! Цеппелин сейчас взлетит!

И он с расстроенным видом, но ликуя в душе, повернулся к Вальпу:

— Мне ужасно жаль.

Следующие две минуты прошли в полной сумятице.

Все разом двинулись к двери. Маленький Рюдигер столкнулся с охранниками Вальпа. Эккенер попытался схватить Эскироля за шиворот, чтобы получить объяснения разыгранному здесь спектаклю, но тот сумел вывернуться. Венсан Вальп что-то бормотал сквозь зубы.

Одна лишь Этель немного задержалась.

Эккенер проводил ее до конца коридора.

— Напиши мне, когда его найдешь! — крикнул он вслед.

— Да, напишу.

— Напиши, что с ним все в порядке.

Трап вот-вот должны были убрать. Все бежали по полю.

Этель поднялась на борт последней. Отдали швартовы, и дирижабль взлетел.

21

В курительной комнате

«Гинденбург» походил на роскошный отель в межсезонье: на его борту расположились всего тридцать шесть пассажиров, хотя он мог вместить вдвое больше. Путешественникам казалось, что они очутились в весеннем Довиле или Сан-Ремо, где курортников мало и гостиницы пустуют. Зонтики от солнца сложены, почти все столики свободны, а хозяин отеля и пляжа находит время поболтать с немногочисленными постояльцами. Экипаж из шестидесяти одного человека усердно выполнял привычные обязанности. Повара с легкостью обслуживали три дюжины пассажиров. Поэтому, когда за два часа до вылета неожиданно появилась Этель, Эккенер без труда нашел для нее свободную каюту.

Расставшись с Кротихой в Париже, Этель решила, что ей будет гораздо удобнее поехать во Фридрихсхафен и улететь на цеппелине, чем плыть на корабле.

Она надеялась выиграть несколько дней, но в итоге потратила много времени впустую. На второй день пути ее автомобиль потерял управление, съехал в кювет и перевернулся. В соседней деревне ей обещали, что машину отремонтируют быстро, но прошло два дня, а Этель все еще томилась в отеле «Золотой лев», ожидая чуда, которое так и не случилось. Отель пустовал и, как нарочно, принадлежал владельцу той самой автомобильной мастерской. На отремонтированной машине ей удалось доехать до конца улицы. Там мотор опять забарахлил. Она бросила свой многострадальный «нейпир-рэйлтон» и пересела в поезд.

Прибыв во Фридрихсхафен, она обнаружила, что ангары пусты. У «Графа Цеппелина» была промежуточная посадка в Бразилии, а «Гинденбург» вылетал на следующий день из Франкфурта. Она снова села в поезд и приехала во Франкфурт как раз вовремя. Этель потеряла в общей сложности неделю.