Нет никаких обстоятельств,   махнула мама рукой. – По дурости подобрала дворового парня. Ни кола, ни двора, ни мозгов. В дом привела: люблю   не могу. А я предупреждала. Нет от него никакого прока. Хорошо хоть вовремя опомнилась. – Она на Лилю посмотрела. – Понимаешь же теперь, что мама была права?

Сестра кивнула и сказала:

  Я в Москве хочу жить.

  И будешь жить,   уверенно заявила мама. – Всё у тебя будет. Не как у меня. – На меня посмотрела и спросила:   Когда вы уезжаете? – И тут же добавила:   Нечего вам тут торчать. Тоска смертная. Вам, девочки, в Москву надо.

  Я уезжаю завтра утром,   туманно проговорила я. О том, что возьму с собой Лилю, не упоминала, но это, кажется, посчиталось само собой разумеющимся. А я промолчала. Промолчала, потому что сама ещё ничего не решила. Смотрела на мать и сестру, наблюдала за ними, и не знала, как мне поступить. Что то меня тревожило, терзало мою душу, интуиция бунтовала. Но это были мои родные люди. Единственные, кто у меня остался, и я повторяла себе это раз за разом.

  Давай уедем сегодня,   предложил мне Пал Палыч, когда мы покинули ресторан. До нашего ухода последовало мое прощание с мамой, которое должно было стать очень трогательным, но что то мне откровенно помешало прижаться к ней, как дочь к матери, пустить слезу и поклясться, что мы совсем скоро увидимся. Я маму обняла, выслушала, как рада она была со мной встретиться, что счастлива оттого, что мы так легко нашли общий язык и стали по настоящему матерью и дочерью, и я обняла ее в ответ на ее слова. Просто не знала, что еще сделать. И что то промямлила в ответ о том, что тоже счастлива.

Так что, уходила из ресторана я с тяжестью на душе, а тут Пал Палыч еще со своими намеками. Я остановилась, мы как раз вышли на улицу, и повернулась к нему. Взглянула строго.

  Пал Палыч, из за чего ты нервничаешь?

  Я нервничаю?   удивился тот. И тут же решительно качнул головой.   Я не нервничаю, Марьяна. Я советую.

  Что? Рвануть на ночь глядя в Москву?

  К полуночи будем дома,   пообещал он.

  Ты по своей кровати соскучился?

  Марьяна, не шути,   попросил он.

  Я просто не понимаю, что происходит. Ты едва ли не подпрыгиваешь от нетерпения. Чтобы поскорее уехать.

  Я, вообще, не понимаю, что мы здесь делаем.   Рыков обошел меня, открыл для меня заднюю дверь автомобиля. А когда я садилась в салон, взял и сказал:   Тебя ждут в Москве.

Я на него посмотрела. Сдвинула брови.

  Кто?

Он помедлил. Я заметила. Потом сказал:

  Дела. Совет соберется через два дня.

Теперь уже я помедлила, призадумалась.

  Откуда ты знаешь?

  Мне сообщили.

  А почему не сообщили мне?

  Вот и я о том, Марьяна,   шикнул он на меня.   Ты должна быть там, всюду присутствовать. Все решать. А мы здесь какого то черта торчим!   Рыков отступил от автомобиля, расправил плечи и сообщил мне официальным тоном:   Утром мы выезжаем домой. У меня приказ тебя доставить.

  Приказ?   переспросила я.   Очень интересно. И чей же?

Он смотрел на меня и думал о чем то. Затем безнадёжно махнул рукой, и захлопнул мою дверь. Но как только он сел в салон, я снова задала свой вопрос:

  Чей приказ, Пал Палыч?

  Руководства компании,   ляпнул он.

Я же откинулась на сидении и фыркнула.

  Руководство компании   это я. Нравится это Совету директоров или нет. Приеду, пусть они со мной поспорят.