Посмотри, какой цвет! Огонь, правда?

Лиля покрутила передо мной вешалкой с кружевными трусиками. Цвет, на самом деле, напоминал цвет пламени. Уверена, сестра такое любит.

  Тебе купить? – поинтересовалась я.

  Ой, можно, да?

  Это новая коллекция,   подоспела к нам молодая продавщица, услышав заветное слово «купить». – К нему еще есть бюстгальтер, показать?

  Да, да, покажите,   затараторила Лиля и отошла от меня. А я со вздохом огляделась по сторонам. За витринным стеклом нас, точнее, меня, поджидал Пал Палыч. Я несколько секунд наблюдала за ним, и понимала, что его поведение этим утром меня беспокоит. Пал Палыч будто нервничал из за чего то, чего то ждал, без конца посматривал на часы на своём запястье. Ему прямо таки не терпелось покинуть этот город.

  Марьяна, ты посмотришь на меня? – позвала меня сестра из примерочной, а я не удержалась и ответила немного резко:

  Просто купи его, Лиля. И пойдём.

  Тебе ничего не понравилось? – спросила Лиля, когда мы покинули магазин.

  Дело не в этом. Просто голова занята другим,   ответила я.

  Чем?

  Делами.

Что я могла ей объяснить? Только добавила:

  Мне нужно в Москву. Завтра утром я уеду.

Лиля поотстала от меня на полшага, словно обескураженная, но затем быстро меня догнала. Наверное, побоялась столкнуться ненароком с Рыковым, который следовал за нами.

  А я? – спросила сестра.

  Что ты? – удивилась я.

  Я с тобой поеду?

  Я не знаю. Это надо решить тебе. Тебе есть куда ехать в Москве? Ты же уволилась с работы.

Не знаю, зачем я это сказала. Наверное, не следовало, ведь я прекрасно осознавала, чего именно Лиля от меня ждет. Приглашения вернуться вместе со мной в Москву, приглашения пожить у меня дома. Ведь все эти действия никак бы не сказались на моих возможностях, не привели бы ни к каким особым затратам. Сестра просто, после одного моего слова, оказалась бы полностью на моём попечении. Кстати, мама вчера мне на это серьёзно намекала. Я намек уловила, её услышала, но никаким образом в моей душе это не отозвалось. Кстати, за это я себя также утром корила. Я ведь радоваться должна, что рядом со мной будет родной человек. А то и два. Ведь маму нужно будет приглашать в гости.

  Я буду приезжать к тебе так часто, как смогу,   сказала она мне вчера за ужином.

Есть всего два пункта, которые будут отвлекать её от частых визитов ко мне – это работа и муж. Подозреваю, что эти обстоятельства не столь важны для того, чтобы долго их преодолевать.

Я ужасный человек. Ужасный, ужасный человек. Как я могу думать так? Точнее, додумывать за других?

  Лилька! – услышала я незнакомый мужской голос. Невольно обернулась на него, но сестра тут же вцепилась в мою руку и потащила вперёд. Зашипела:

  Пойдём, пойдём скорее.

  Что такое? – Я шла за ней, но всё равно обернулась на ходу. Увидела молодого, худого парня, который спешил к нам от эскалатора гигантскими шагами. Он был высокий, худой, ноги у него были длинные, и шаги от этого гигантские. Черное, растянутое худи, черные джинсы, в общем, он был длинный, худой и черный. А ещё лицо у него было недоброе, но, возможно, недоброе только по отношению к моей сестре.

  Лилька, сюда иди! – выкрикнул он ещё раз, зашагал к нам, но был остановлен бдительным охранником. Парня невежливо толкнули в грудь, и он остановился, ошарашено моргнул, явно не сообразив, что происходит. Поинтересовался:   Вам что надо?

  Не подходить,   сквозь зубы сообщили ему.

Парень уставился на Лилю, затем на меня, после снова на Лилю. И поинтересовался уже у неё:

  Ты сдурела, больная?

Лиля словно пряталась от него за моим плечом, только выглядывала из за моей спины, и, кажется, чувствовала довольство от того, что на её стороне телохранитель сестры.