— У вас есть мои книги, — сказал он. — Хотя бы какие-то из них. Я видел их на полке в вашем кабинете. Воспользуйтесь ими. Можете спросить у меня всё что угодно.

— И что это докажет? Есть тысячи подростков, способных пересказать их наизусть.

— Тогда, полагаю, мы проведём эту ночь в молчании.

— Нет, — возразил я. — Вопросы я тебе задам, но ответов в книгах не будет.

— Замечательно.

— Хорошо, — я собрался с мыслями. — Как ты можешь так любить женщину, вылупившуюся из яйца?

— Как вы можете любить женщину, допустим, с ирландскими, польскими или бразильскими корнями? — прозвучал встречный вопрос. — Как вы можете любить женщину другой расы? Или другого вероисповедания? Я люблю свою принцессу именно такой, какая она есть, а не такой, какой она могла бы быть, — он на секунду замолчал. — Почему вы улыбаетесь?

— Я подумал, что в этом году урожай весьма рациональных сумасшедших.

Он в ответ сделал жест в сторону одной из фотографий Лайзы.

— Полагаю, у нее с вами не было ничего общего.

— Очень даже было. Всё. Кроме происхождения, религии и воспитания. Странно, не правда ли?

— Почему же? — удивился он. — Мне, допустим, никогда не приходило в голову, что странно любить марсианскую женщину.

— Думаю, если вы способны поверить, что на Марсе вообще есть люди и что они вылупляются из яиц, то полюбить одну из марсианок не так уж сложно.

— Почему вы считаете, что верить в лучший мир — это сумасшествие? В мир красоты и рыцарства, манер и благородства? И почему я не могу полюбить самую совершенную женщину этого мира? Не сумасшествие ли верить во что-то другое? Если вы повстречали свою принцессу, будет ли разумным рвать с ней всякую связь?

— Мы не о моей принцессе говорим, — перебил я его раздражённо.

— Мы говорим о любви.

— Множество людей вокруг любят друг друга. При этом никто из-за этого не отправился на Марс.

— А сейчас мы говорим о тех жертвах, которые совершаются ради любви, — он печально улыбнулся. — Например, вот он я, посреди ночи, в сорока миллионах миль от своей принцессы, рядом с человеком, полагающим, что психлечебница — самое подходящее для меня место.

— Тогда зачем ты вернулся с Марса? — поинтересовался я.

— Это происходит без моего участия, — он помолчал, предавшись воспоминаниям. — Когда это случилось впервые, я подумал, Господь Всемогущий решил проверить меня, как проверял Иова. Я провёл десять долгих лет здесь, прежде чем смог вернуться.

— И ты никогда не задумывался, действительно ли происходящее с тобой реально?

— Античные города, впадины на дне высохших океанов, великие битвы, злобные зеленокожие воины — может быть, я их выдумал. Но я никогда не смог бы выдумать любовь к моей прекрасной принцессе — любовь была со мной каждое мгновение, каждый мой день — звук ее голоса, прикосновения к коже, аромат локонов. Не мог я этого выдумать.

— Это должно быть хоть каким-то утешением во время ссылки, — попытался приободрить его я.

— Утешение и пытка, — отчасти согласился он. — Каждый день смотришь в небо, зная, что она и сын, которого никогда не видел, так невообразимо далеко.

— Но сомнений у тебя никогда не возникало?

— Никогда, — ответил он.