|
- Ну что, решаетесь? - Пожалуй, да. Не заходя к себе в кабинет, Мегрэ вышел из полицейского управления и сразу остановил такси. - Угол улиц Тюренн и Фран-Буржуа! От этого словосочетания, с утра до вечера звучавшего в ушах, начинало просто тошнить. Зато у жителей квартала был настоящий праздник. Все по очереди могли увидеть свои фамилии в газетах. Стоило какому-нибудь лавочнику или ремесленнику зайти в "Большой Тюренн", чтобы пропустить рюмочку, как он тут же встречался с полицейскими, а перейдя дорогу и оказавшись в "Табаке Вогезов", где подавали прославленное белое вино, попадал в объятия репортеров. Десятки раз их спрашивали, что они думают о Стёвельсе, о Фернанде, об их привычках и поступках. Поскольку трупа не было, то есть не было наверняка известно, что он был, - налицо ведь было только два зуба, - все это скорее напоминало комедию, чем драму. Мегрэ вышел из машины у "Большого Тюренна", заглянул в кафе, не увидел никого из своих и прошел несколько шагов до переплетной мастерской, где вот уже три недели, как были опущены ставни и закрыта дверь. Кнопки звонка не было, и Мегрэ постучал, зная, что Фернанда должна быть дома. Выходила она только по утрам. Каждый день с тех пор, как арестовали Франса, она в десять часов утра уходила из дома с судками - тремя кастрюльками, входившими одна в другую и запиравшимися общей металлической ручкой с деревянной рукоятью. Это была еда для мужа, каждый день она на метро ездила с судками в тюрьму Сайте. Мегрэ пришлось постучать еще раз, только тогда он увидел Фернанду, поднимавшуюся по лестнице из полуподвала в мастерскую. Она узнала его, обернулась, что-то сказала кому-то невидимому и наконец открыла дверь. Она была в домашних тапочках и клетчатом переднике. В этой располневшей ненакрашенной женщине никто и никогда не узнал бы ту, которая некогда подлавливала клиентов на узких улочках, прилегающих к Севастопольскому бульвару. Фернанда, похоже, была домоседкой, аккуратной хозяйкой, весь ее облик говорил именно об этом; к тому же она, видимо, до недавних событий и нрава была веселого. - Вы хотели меня видеть? - спросила она с некоторой усталостью в голосе. - У вас кто-то есть? Она не ответила, и Мегрэ пошел к лестнице, спустился на несколько ступенек, глянул вниз и нахмурился. Ему уже докладывали, что поблизости все время вертится Альфонси, охотно потягивающий аперитивы с журналистами в "Табаке Вогезов", но не рискующий и носа сунуть в "Большой Тюренн". С видом своего человека в доме Альфонси стоял посреди кухни, где на плите что-то варилось; он слегка смутился, но тем не менее поглядывал на комиссара с усмешкой. - Ты-то что здесь делаешь? - Как видите, пришел в гости, как и вы. Это ведь мое право, не так ли? Когда-то Альфонси служил в уголовной полиции, правда, не в бригаде Мегрэ. Несколько лет он был сотрудником полиции нравов, но в конце концов ему дали понять, что, несмотря на высоких покровителей, больше его терпеть не желают. Альфонси был маленького роста и всегда носил туфли с очень высокими каблуками. Мало того, ребята подозревали, что он еще и подкладывал под пятки колоду карт. Одевался он всегда вызывающе изысканно, на пальце носил кольцо с бриллиантом. Бог его знает, настоящим или фальшивым. На улице Нотр-Дам-де-Лоретт он открыл частное сыскное бюро, в котором был и хозяином, и единственным служащим; в подчинении у него была только странноватая секретарша, в основном исполнявшая обязанности его любовницы, но ночам их вместе видели в кабаре. |
