|
Пусть они выяснят что-нибудь на месте, поспрашивают в лавочках у продавцов, в гостиницах и меблированных комнатах. Выяснения! Обычно по десять инспекторов одновременно сидели, курили, просматривали газеты, составляли отчеты, а порой даже играли в карты в соседнем кабинете. Теперь и двоих вместе было не застать. Стоило кому-то появиться на пороге, как Большой Тюренн выглядывал из своей берлоги. - Ты, малыш, свободен? Зайди-ка на минутку. Так еще один отправлялся по следу. Исчезнувший чемодан искали повсюду: во всех вокзальных камерах хранения, у всех скупщиков старья. Юный Лапуэнт, может, был и неопытен, но в высшей степени ответствен и ничего не придумывал. Стало быть, в мастерской Стёвельса утром двадцать первого февраля стоял чемодан, которого в пять часов, когда туда пришел Люка, уже не было. С другой стороны, насколько могли вспомнить соседи, Стёвельс в этот день вообще не выходил, да и Фернанду ни с чемоданом, ни с каким другим большим тюком никто не видел. Может, приезжали за сделанной работой? Это тоже выяснили. Посольство Аргентины забирало документ, для которого Стёвельс изготовил роскошный переплет, но документ был небольшой и посыльный нес его под мышкой. Мартен, самый образованный человек во всей уголовной полиции, больше недели работал у переплетчика в мастерской, придирчиво перебирал его книги, вникал в то, что делал Стёвельс в последние месяцы, разговаривал с его клиентами. - Человек он поразительный, - заявил Мартен. - У него самая изысканная клиентура. Все ему полностью доверяют. Кстати, он выполняет работы для многих посольств. Но и за этим ничего таинственного не скрывалось. Посольства обращались к Стёвельсу, потому что он был специалистом по геральдике, у него были прессы и штампы самых разных гербов, что позволяло ему делать на переплетах книг и на документах всевозможные тиснения. - Вы недовольны, патрон? Вот увидите, все это нас непременно выведет на след. И славный неунывающий Люка показал на сотни листков, живо приведя их в порядок. - Зубы ведь в печке нашли? Они же туда не сами попали. И кто-то отправил телеграмму из Конкарно, чтобы завлечь туда Фернанду. На синем костюме, висевшем в шкафу, были пятна крови, которые тщетно пытались вывести. Господин Лиотар может делать и говорить все что ему угодно, я исхожу из фактов. Однако бумажный хлам, опьянявший бригадира, комиссара удручал, и он мрачно глядел на все это своими зеленоватыми глазами. - О чем задумались, патрон? - Ни о чем. Я в нерешительности. - Думаете, его надо освободить? - Нет, я не об этом. Это дело следователя. - То есть вы бы его освободили? - Не знаю. Я с самого начала в нерешительности, браться ли мне самому за это дело. - Как хотите, - раздосадованно ответил Люка. - Но это нисколько не должно мешать тебе продолжать свою работу. Если мы сейчас упустим время, потом концов не соберем. Всегда одно и то же: как только вмешивается пресса, всем есть что сказать, а мы тонем. - Но я все же нашел того шофера, и другого, о котором мадам Мегрэ рассказывала, тоже найду. Комиссар снова набил трубку и открыл дверь. Рядом в комнате не было никого. Все разбежались, все занимались фламандцем. - Ну что, решаетесь? - Пожалуй, да. |
