|
Когда я думаю, что у тебя на обед - кусок сыра! - Зубной врач? - Я к нему не попала. С без четверти одиннадцать проторчала в Антверпенском сквере, не имея возможности даже отойти. - Тебе было плохо? - Разве мне когда-нибудь в жизни было плохо? Нет. Это из-за маленького. И еще когда он стал плакать и топать ногами, я вообще выглядела как воровка. - Из-за маленького? Какого такого маленького? - Я рассказывала тебе о даме в голубом костюме и ребенке, но ты меня никогда не слушаешь. О той, с которой я познакомилась, пока ждала очереди у зубного врача. Сегодня утром она вдруг вскочила и убежала, попросив минуту присмотреть за малышом. - И она не вернулась? Что же ты сделала с мальчиком? - В конце концов она появилась, четверть часа назад. Приехала на такси. - И что она сказала? - Самое интересное, что она ничего мне не сказала. Я торчала посреди сквера, поворачиваясь во все стороны, как флюгер, а мальчик кричал, привлекая внимание прохожих. Наконец я увидела, как на углу проспекта Трюдена остановилось такси, и узнала белую шляпку. Дама даже не дала себе труда выйти из машины. Она приоткрыла дверцу и махнула мне рукой. Мальчишка бежал впереди, я боялась, что он упадет. Он подбежал к такси первым, а когда подошла я, дверца уже захлопывалась. "Завтра, - крикнула она. - Я все объясню вам завтра. Простите меня". Она даже спасибо не сказала. Такси двинулось к бульвару Рошешуар, а потом повернуло к площади Пигаль. Мадам Мегрэ замолчала, переводя дух, и сняла шляпку так резко, что волосы ее рассыпались. - Тебе смешно? - Да нет. - Признайся, что это тебя рассмешило. И все же она бросила своего ребенка больше чем на два часа с незнакомой женщиной. Она ведь даже не знает, как меня зовут. - А ты? Ты знаешь, как ее зовут? - Нет. - А где она живет, тоже не знаешь? - Я вообще ничего не знаю, кроме того, что я не попала к врачу, что моя чудесная курица сгорела, а ты сидишь и ешь сыр на уголке стола, как... как... И, не найдя нужного слова, она заплакала и пошла переодеваться в спальню. Глава 2 ЗАБОТЫ БОЛЬШОГО ТЮРЕННА У Мегрэ была особая манера подниматься на третий этаж дома на набережной Орфевр: в самом низу, у лестницы, там, где еще достаточно света с улицы, он был почти беспечен, потом, погружаясь в сумрак старого здания, он становился все более сосредоточенным, словно служебные заботы овладевали им по мере приближения к рабочему кабинету. В последнее время он завел привычку, будь то с утра или после обеда, даже не заглянув к себе, обходить всех инспекторов, а потом, по-прежнему не снимая шляпу и пальто, входить к Большому Тюренну. Это была новая любимая шуточка в доме на набережной Орфевр, свидетельствовавшая о популярности в полиции дела Стёвельса. Люка, к которому стекалась вся информация и в чьи обязанности входило сводить ее воедино и пополнять дело новыми данными, вскоре стал с трудом справляться, потому что к тому же он должен был отвечать на телефонные звонки, разбирать почту и выслушивать осведомителей. Работать в общей комнате инспекторов, где без конца ходили взад-вперед, стало невозможно, и он устроил себе кабинет в маленькой комнате, смежной с общей, а вскоре на ее двери какой-то шутник повесил табличку: "Большой Тюренн". |
