-  И мы можем в скором времени ждать прибытия вашего брата в столицу?

    -  Вряд ли. Скорее всего, получив письмо, где говорилось о Германе, мой брат спустил его в нужник. Извините за вульгарность, господа. Отношения отца с сыном далеко не всегда безоблачны.

    Отвечая, Конрад отчетливо представил брата. Бранясь и проклиная все на свете, минутой ранее порезавшись при бритье охотничьим ножом, Хальдриг комкал в кулачище распечатанный конверт. Нужник в картине не фигурировал, но, вне сомнений, находился где-то поблизости, алкая добычи. Сыну, о ком шла речь в послании от неведомого доброжелателя, предлагалось провалиться в ад, и не вынуждать благородного отца разбирать каракули, от которых у настоящего дворянина голова идет кругом, а в руках появляется неприличная дрожь. Такие сыновья - позор родителей, они могут связываться с ростовщиками, с Орденом Зари, с некромантами Чуриха, с Нижней Мамой - семья и пальцем не шевельнет…

    Барон был уверен: обратись он к Просперо Кольрауну или к Месропу Сэркису с просьбой показать магическим путем эту сцену, каковой она произошла в реальности, - зрелище не изменится ни на йоту.

    Ну почему письмо не пришло на адрес обер-квизитора?

    Почему судьба так безразлична к Герману?!

    -  Письма, письма… - король плотнее запахнулся в простыню и с истинно монаршим величием прошелся от бассейна к топчану. - Вы, барон, конечно же, не знаете, кто отправитель? Каково содержание этих злополучных писем?

    -  Нет, ваше величество. Я не хотел признаться, что не получал письма. Это вызвало бы подозрения. Кроме того, я не исключаю прибытия и других родственников.

    -  Гувальд, скажите… Письма - ваша работа? Сдержанность и осторожность, прозвучавшие в голосе короля, удивили Конрада. Но еще больше удивил ответ. Массажист, повернувшись к его величеству, качнул крупной, наголо обритой головой. «Да он ничуть не глух!» - догадался барон.

    -  Я не могу ответить на ваш вопрос, сир. Ни да, ни нет. Прошу истолковать мою скрытность правильно. И не настаивать на ответе.

    Король разразился зычным хохотом. Отсмеявшись, Эдвард повернулся к обер-квизитору:

    -  Знакомьтесь, барон… Гувальд Мотлох, верховный архивариус Надзора Семерых. Человек честный, умный, но совершенно невыносимый.

    Массажист, а вернее, один из лидеров таинственного ордена-невидимки, контролирующего злоупотребления магией, вежливо поклонился Конраду и жестом пригласил на топчан.

    Дескать, спинку размять не желаете?

    SPATIUM III. НАДЗОР СЕМЕРЫХ, или ИХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛО СЕМЕРО

    Их действительно было семеро.

    С самого начала.

    Просто это началось так давно, что многие стали забывать.

    …Антек Ронцер, пасечник. Рядом с пасекой находился Шпильманов погост, куда однажды ночью забрел некрот-импровизатор с «подъемной» лицензией. Правда, в лицензии отсутствовало разрешение на незарегистрированные в «Черном Триллиуме» чары, которые некроту страсть как хотелось опробовать в деле. Маг виртуозно разверзнул могилу, поднял наугад первого попавшегося мертвеца, провел биографический блиц-опрос, измерив степень восстановления памяти, дал ряд простых, но трудоемких заданий, фиксируя реакцию на раздражители и телесную мощь, после чего восстановил статус-кво и удалился, ликуя. Все показатели были существенно выше стандартных. А через два часа покойник встал опять, тупой, целеустремленный и желающий «размножаться» - побочное действие чар, упущенное во время лабораторных экспериментов.