– Ну да… Вам же, наверное, Глеб говорил. Собственно, вот.

Никто его не похищал. Он следил за нами с первых дней своего появления в Калининграде. Правда, сейчас слишком уж довольным не выглядел. Мне захотелось поддеть Глеба, кинуть ему что-нибудь обидное, но я ничего такого не сделала.

– На развороте было чернильное пятно, – пояснила я. – Оно и оказалось картой. Мы убрали лишние завитки и получили две большие многоножки, как на кафельной плитке. Ну, на той, из горной библиотеки.

Губы Татьяны Николаевны досадливо изогнулись. Я не сомневалась, что её досада обращена к Глебу. Если бы он сразу догадался, что чернильное пятно – карта, Татьяна Николаевна завладела бы сундуком ещё в прошлом году. Ну или нынешней весной. В любом случае задолго до того, как мы узнали о Маджарове. Но вообще, это несправедливо, ведь Глеб делился с мамой материалами нашего детективного отдела. Могла бы и сама догадаться, если такая умная.

Я спросила, какой сейчас день и час, – выдала нашу потерянность во времени. И хорошо! Пусть Татьяна Николаевна видит, что мы ей не соперники. Обычные школьники, заигравшиеся в кладоискателей и чуть не погибшие на пути к сокровищам.

Выяснилось, что с того момента, как мы покинули овчарню, едва прошли сутки. Невероятно! Я-то думала, что прошло по меньшей мере двое суток!

– Вечером нас ждут в Созополе, – сказала я. – И мы просто хотим выбраться. К вечеру, конечно, в Созополь не успеем… Но сегодня же поедем в Хасково, переночуем, а утром сядем на автобус до Бургаса. Мы только напишем родителям, что с нами всё в порядке и… Про пещеру они даже не слышали. И не услышат! Обещаем! Дальше, – я махнула рукой в сторону галереи, выводившей из Зала обманутых надежд, – тупик. Мы дошли до озера, и…

– Отведите нас к озеру, – потребовала Татьяна Николаевна.

– Нет-нет, вы не понимаете. Там нужна лодка. Там…

– Отведите нас к озеру, – вкрадчиво, разделяя слова паузами, повторила Татьяна Николаевна.

Наверное, и сама не знала, как с нами поступить. Видела, что мы попали в беду, но отвлекаться от сундука с золотом не хотела, а теперь ухватилась за эту единственную показавшуюся ей разумной мысль.

– Послушайте! – вмешалась Настя. – Вы вообще соображаете…

Шагнув к Насте, я взяла её за руку. Взглядом попросила не пререкаться с Татьяной Николаевной. Рассудила, что та всё равно не поделится с нами батарейками. Пусть своими глазами увидит, что озеро, которое я для себя назвала озером Харона, перекрывает путь. Какой бы пробивной и хитрой ни была Татьяна Николаевна, она не сумеет вот так по щелчку достать из воздуха лодку. Значит, согласится пойти обратно. Если захочет, подбросит нас до Хаскова, заселит в гостиницу – избавится от конкурентов, – а там уж купит надувной плот, наймёт водолазов или сама обрядится в гидрокостюм и обвесится баллонами с воздухом. С сокровищами мы покончили. Хватит. Рисковать своей жизнью и жизнями друзей ради какого-то сундука, даже заполненного золотыми монетами, я не собиралась. Пусть другие соревнуются с Татьяной Николаевной, подставляются под её перламутровый пистолет и гадают, настоящий он или бутафорский.

– Что происходит? – прошептала Вихра.

Она выглядела растерянной, и я по-английски объяснила ей, что Татьяна Николаевна и Глеб согласились вывести нас наружу, но для начала просят проводить их к озеру. Настя поморщилась, недовольная тем, как я описала сложившуюся ситуацию, но промолчала.

– Хорошо! – по возможности приветливо обратилась я к Татьяне Николаевне. – Вы убедитесь, что на озере нужна лодка, и мы вернёмся в штольню. Так?

Татьяна Николаевна не ответила. Небрежно качнула пистолетом, призывая нас поторопиться, и переключила фонарь на яркое свечение. Ослеплённые, мы с Настей, Гаммером и Вихрой отвернулись и замерли.