Помедлив, Татьяна Николаевна уменьшила яркость налобника. Глеб последовал примеру мамы. Удобно. У наших фонарей регулировки не было. Татьяна Николаевна с Глебом подобрали более дорогое и удобное снаряжение, но сами выглядели ужасно, ничуть не лучше нас: помятые, грязные, измученные блужданием по кафельной карте сокровищ. Им хотя бы не пришлось делать навеску и волноваться о проходимости наиболее трудных участков пути – они, разумеется, не брезговали воспользоваться нашими верёвками. Наверное, торопились изо всех сил. Боялись, что мы опередим их в погоне за сундуком. Иначе остереглись бы спускаться через тот же камин и предпочли бы нанять профессионалов. Едва ли предполагали, что под конец лабиринт мертвеца окажется настолько сложным.

Майн Рид, взявшись их описать, непременно сказал бы, что сжатые губы Татьяны Николаевны свидетельствовали о непреклонной решимости, а заострённые скулы Глеба указывали на несокрушимую твёрдость характера. В правой руке Татьяна Николаевна держала какой-то предмет. Я предположила, что это жумар. Испугалась наших криков. Решила, что к ней мчится табун голодных троглодитов. Ну или охотников, уставших питаться летучими мышами и теперь мечтавших полакомиться свежим человечьим мясом. Вот и достала первое, что нашла в рюкзаке. Я улыбнулась, подумав, что мы с Настей и Вихрой и правда похожи на пещерных людей, а потом разглядела у Татьяны Николаевны пистолет. Маленький, перламутровый, словно игрушечный.

Татьяна Николаевна не целилась в нас, но держала пистолет приподнятым. Я больше возмутилась, чем испугалась. Ведь это невероятно глупо! Зачем?! Зачем нам угрожать?! Неужели она думала, что мы полезем в драку? Вот прыгнем на неё, попытаемся скрутить, отнимем припасы и, счастливые, убежим искать сокровища? Серьёзно?

Вихра сделала шаг вперёд, и я судорожно перехватила её руку. Не знала, что у неё на уме. Вдруг она действительно полезет в драку?.. Вихра не отдёрнула руку. Лишь встала передо мной, загородив меня от угрозы. Я была благодарна Вихре, а потом сообразила, что куда-то запропастился Гаммер. Не хватало, чтобы он вообразил себя героем приключенческих романов и, улучив момент, набросился на Татьяну Николаевну в надежде выбить пистолет.

– Андрей! – крикнула я. – Андрей, ты где? Иди к нам. Всё в порядке.

Татьяна Николаевна насторожилась. Кажется, забыла, что нас должно быть четверо. Глеб, напротив, беспокойства не проявил и сквозь заляпанные очки отрешённо смотрел на Настю. Я не представляла, что творится у неё на душе, однако больше беспокоилась за Гаммера. Продолжала выкрикивать его имя, и Гаммер наконец вышел из-за сталагмитов. Протиснулся между Настей и Вихрой. Бросил на меня недовольный взгляд, словно посчитал предательницей.

– Что вы здесь делаете? – спросила Татьяна Николаевна.

Учитывая наше положение, вопрос прозвучал почти вежливо.

– Мы пришли по карте.

– Какой карте?

Голос Татьяны Николаевны выдавал усталость. Злости в нём не чувствовалось. Она считала нас досадной помехой, не более того. А я зачем-то отметила, что даже перед спуском в пещеру Татьяна Николаевна накрасила губы ярко-красной помадой. Интересно, она и ногти накрасила? Я присмотрелась к её перчаткам, но, разумеется, под ними не различила ни ногтей, ни белоснежной кожи. Ну, когда я впервые увидела Татьяну Николаевну у нас в Безымянном переулке, кисти у неё были белоснежные. И я бы тогда не поверила, что она согласится накинуть на плечи увесистый рюкзак, облачиться в спелеокомбинезон с поясной беседкой, болтающимися карабинами и, помяв укладку, нахлобучить на голову громадную каску с фонарём.

– Карта из «Оцеолы»! – ответила я. – Это роман Майн Рида. «Оцеола, вождь семинолов». Мы его взяли в библиотеке на Бородинской, и там не хватало нескольких страниц. Обычный типографский брак. И выяснилось, что номер книжной тетради…

Я затараторила, силясь кратенько пересказать нашу возню с подсказками «я таджика», но Татьяна Николаевна меня перебила:

– Я знаю.