– Оля не одна, – вмешалась Настя.

– О, я понимаю. И всё же…

– Папа ничего не знает, – ответила я. – И бабушка Нина не знает.

– Ох, вот оно что, – Йозас потупил взгляд. – Ну что ж.

Постучав по деревянной скамье ногтями, он ненадолго умолк.

– Как бы там ни было, вы здесь! Конечно, случись так, что вы пришли бы на пару с Игорем Александровичем, я бы сказал, что сбылись самые светлые надежды Александра Васильевича. Ведь он совсем затосковал. По-настоящему ожил лишь в дни, когда готовил для вас открытку. Осмелюсь доложить, что я помогал прокладывать некоторые, скажем так, участки вашего пути. Идея со стеной благотворителей, к примеру, моя. Получилось, по-моему, увлекательно и по-своему курьёзно, вы не находите? Да… И бывали дни, когда я ни на шаг не отходил от Александра Васильевича. Видел его увядание и грусть. Верите: Александр Васильевич предчувствовал скорую смерть? Жалел, что неспособен исправить старые ошибки и по мановению руки вернуть доверие Игоря Александровича. И приди вы вместе с отцом, я бы сказал, что свершилось чудо. Но я вижу, что вы близки с вашими друзьями, и этого достаточно, чтобы за вас порадоваться.

Морщинки Йозаса выдали, что в действительности он не слишком рад «посторонним» в Гнезде стервятника. Я порывалась объяснить ему, что, будь я дважды внучкой Смирнова, без Насти и Гаммера не справилась бы с лабиринтом, но смолчала.

Наверное, с обычными охотниками за сокровищами Йозас повёл бы себя до тошноты надменно и говорил бы без улыбок и расшаркиваний.

– Как бы там ни было, – приободрился он, – теперь дом со всеми секретами принадлежит вам троим. К сожалению, не могу сказать того же о пещере. Она принадлежит государству, и…

– Четверым, – тихонько произнесла я.

– Что, простите? – смутился Йозас.

– Дом принадлежит нам четверым. С нами ещё Вихра. Девушка из Маджарова.

– Ах, точно, – морщинки обозначили недовольство Йозаса. – Простите, совсем забыл, что с вами ещё один участник.

– Да, мы попросили Вихру привезти наши вещи из…

Я чуть не добавила «овчарни», но вовремя проглотила это слово. Пожалуй, Йозас пришёл бы в ужас от столь затрапезной жизни родной внучки Смирнова, вынужденной ютиться в бывшей овчарне на окраине Маджарова, и его морщинки, обезумев, пошли бы ходуном по лбу и вискам.

– Привезти чистые вещи и зарядники, – поправилась я.

– Понимаю, – кивнул Йозас. – Это очень предусмотрительно с вашей стороны. И вы, разумеется, правы. Победителями в равной степени считаетесь вы четверо.

– Пятеро, – неожиданно для себя самой промолвила я.

Гаммер и Настя, конечно, догадались, о ком я говорю, однако не одёрнули меня, и я твёрдо повторила:

– Пятеро!

– Гхэ-м, гхы-м, – закашлялся Йозас. – Позвольте полюбопытствовать, кто же был пятым?

– Глеб.

– Глеб Александрович?

– Да, он повёл себя…

– …как эволюционно поглупевшая корова, – прошептала Настя.

– …как последняя скотобаза, – проскрипел Гаммер.

– …нечестно, – закончила я. – Но Глеб с первых дней помогал нам и… Да, у него были свои мотивы, но без него мы бы не справились, это факт. Вот.

Йозас выглядел ошеломлённым. Даже приподнял руки, словно боялся, что я начну забрасывать его именами других охотников-победителей.

– Очень благородно с вашей стороны, – вкрадчиво произнёс он. – О, я правда так считаю. Александр Васильевич тоже умел отдать должное поверженному врагу. Нет-нет, я это образно. И я бы с радостью вас поддержал, но, поймите, в завещании Александра Васильевича прописаны строгие правила.