|
Это - поле битвы, победу одержат ум и стратегия. Вы представлены в свете, теперь - гейм выжидания. Потом состоялись прием в доме мадам Шеб и бал у французского министра. К этому времени все уже знали, кто такая мадемуазель Солини - кузина генерала Нирзанна, русская наследница огромного имущества в родной стране. Виви, дочь французского дипломата, находилась под ее опекой. Приближалась дата ежегодного приема у мадам Найминьи. Присутствовали все первые лица Маризи; неприятным сюрпризом вечера стало отсутствие мадемуазель Солини. Были заданы вопросы, и, хотя мадам Найминьи умела крепко хранить свои секреты, все-таки просочились слухи, что на самом деле прекрасная россиянка получила приглашение, но прислала вежливый отказ. Это стало сенсацией вечера. Зная могущество мадам Найминьи, каждый про себя подумал, что эта россиянка - самоубийца, но... все равно, мадам Н. осталась в дураках! Впрочем, своим бесспорно самоубийственным поступком Алина нечаянно получила в союзники графиню Потаччи, постоянную конкурентку мадам Найминьи. Не прошло и трех дней, как она получила приглашение на музыкальный вечер в дом графини. Приглашение предваряли телефонные переговоры и личная беседа. Алина прибыла; осторожности ради следовало упрочить свое положение. - Знай, Виви, - заявила Алина, когда они возвращались от графини Потаччи, - в течение года все эти люди будут вот здесь. - И она указала на землю у своих ног. - А что это означает? Это означает, что они не более чем ступеньки на пути к цели. - К какой? - спросила девушка. - Почему ты мне ничего не рассказываешь? - Разве? - улыбнулась Алина. - Нет. Ты мне говоришь только то, что и другим. - Разве этого недостаточно, если это правда? - Правда ли? - Конечно, дорогая. Виви колебалась, на ее чистом ясном лбу появилась маленькая морщинка, и все же она сказала: - Но если ты так богата, почему ты принимаешь деньги от Стеттона? Этим простым и прямым вопросом Алина при всем своем уме была захвачена врасплох. - Ты не понимаешь, - наконец ответила она. - У меня есть на то свои причины; ты должна верить и доверять мне, Виви. Она улыбалась с подлинной любовью; девушка, казалось, слегка колебалась, потом бросилась к ней и обвила ее шею руками. - Я тебе верю, - закричала она, - и я люблю тебя! Ты так добра ко мне! Что, по сути, так и было. В течение месяца, пока длились эти предварительные маневры, Стеттон с трудом сдерживал свое нетерпение. В глубине души он вынужден был признать, что, оплачивая ее счета, не добился никаких результатов. Но пока что Алине не представляло большого труда держать его в рамках. Теперь, видя, как высоко оценили ее красоту и обаяние критически настроенные космополиты Маризи, он понимал, что предвкушаемая им награда тем более стоила ожидания. Он отказался от своего маленького плана в отношении Виви и Науманна; он отбросил этот план, как отбрасывают спичку, обжегшую пальцы. При всем том он не мог понять поведения друга. Науманн, который, казалось, был совершенно очарован Алиной при первом же посещении, не проявлял никакого желания поддерживать знакомство и наотрез отказывался обсуждать что бы то ни было, касавшееся мадемуазель Солини. |
