|
Возле самой двери его решительность резко ослабла, и он повернул было обратно, но потом все-таки нажал кнопку звонка. В результате ему не пришлось лицезреть мадемуазель Солини, поскольку он застал Виви в одиночестве. Она сказала, что Алина отправилась на прогулку с Жюлем Шаво. - А почему вы не пошли? - спросил Науманн, когда она провела его в библиотеку и предложила сесть. - Вас утомили прогулки? - Напротив. Я люблю их больше всего, - сказала Виви, - но мне не нравится месье Шаво. - Это ревность/- засмеялся Науманн над ее откровенностью. - Я не забыл, что он в прошлый раз сказал вам, какая вы хорошенькая, а теперь покинул вас. Виви начала слабо протестовать: она-де ни в коей мере не ревнива и не завистлива, но потом, заметив насмешливую улыбку на губах Науманна, остановилась, смущенная. - Месье Науманн, я в самом деле думаю, что вы пользуетесь моей неопытностью, чтобы посмеяться надо мной. Теперь это вызвало протесты со стороны молодого человека. Он уверил ее, что вовсе над ней не смеется. - Нет, смеетесь, - настаивала Виви, - это очевидно. И я очень обижена. - Уверяю вас, мадемуазель, вы не правы, - горячо оправдывался Науманн. - У меня и в мыслях такого не было. Я бы не... - Он остановился, уловив легкую лукавую улыбку на лице Виви. - Теперь вы смеетесь надо мной! - воскликнул он. Улыбка Виви готова была смениться смехом. - Ну что ж, - вскричала она, - значит, теперь мы квиты, месье. "Вот чертенок! - подумал Науманн. - Она не так проста, как я думал". Он заговорил об Алине и вскоре обнаружил, что Виви абсолютно ничего не знает о женщине, которая вызвалась быть ее защитницей; через полчаса осторожных расспросов он знал не больше, чем ему уже было известно от Стеттона. Но одно не вызывало сомнений: безграничная любовь девушки к мадемуазель Солини. Она пела ей дифирамбы, не замечая преувеличений; Алина заменила ей отца с матерью; Алина открыла ей сердце и нашла ей дом, когда она осталась без друзей, совсем одна во всем мире. Науманн увидел, что, как и со Стеттоном, здесь его дело почти безнадежно, но решил рискнуть. Он начал: - Но что бы вы сказали, мадемуазель, если бы вам стало известно, что все ваше доверие и любовь не по адресу? Виви посмотрела на него: - Не понимаю, что вы имеете в виду. - Что, если вы обнаружите, что мадемуазель Солини - плохая женщина, бессердечная и преступная... неверная жена и убийца? Виви пожала плечами, придя в ужас от этих слов: - Не знаю, зачем вы такое говорите, если только, чтобы напугать меня. Конечно, подобное невозможно. Науманн сказал, выразительно глядя ей в глаза: - Но это правда. А поскольку изумленная Виви молчала, он продолжил: - Я повторяю, это правда. Мадемуазель Солини была неверна своему мужу, и если она не убила его, то лишь потому, что он вовремя раскрыл ее преступный замысел. - И Науманн рассказал ей все то, что уже рассказывал Стеттону, приводя доказательства с красноречием судейского обвинителя в надежде спасти столь милую молодую девушку. Когда он закончил свое повествование, Виви тихо произнесла те же слова, что он слышал из уст Стеттона накануне вечером: - Я не верю в это. |
