Дети смолкли и уставились в свои тарелки полными ненависти взглядами. Если бы их взгляды могли воспламенять, кукурузные хлопья в момент превратились бы в пепел.

    -  Матушка, - Роксана Ишкольц и сама побаивалась своей матери и всегда чувствовала себя перед нею виноватой - за то, что не смогла достойно устроить свою судьбу, за то, что родила вне брака. - Простите, что побеспокоили вас. Дети опять…

    -  Сквернословили? Повздорили? Словен, посмотри на меня, не прячь глаза, бессовестный мальчишка! Что ты такое наговорил матери и сестре?

    -  Он назвал меня сукой и шлюхой, - расплакалась Мирта. Ей стало горько и обидно. Снова все вокруг было серым безрадостным и наполненным глухой ненавистью к родственничкам, которых зачем-то послал ей Бог. Почему Бог вообще так поступает? По-чему Он вынуждает жить под одной крышей людей, которые не любят и никогда не любили друг друга? Ведь даже мама не любит их - Мирта как-то слышала ее разговор с бабушкой об интернате, - не говоря уже о самой бабушке. Бабушка считает Мирту и Словена ублюдками и выродками. Правда, когда Мирта приносит только отличные оценки (а случается это часто, потому что Мирта хочет быть гордостью семьи и в дальнейшем попасть не в интернат, а получить хорошее образование), бабушка бурчит что-то вроде похвалы и с важным видом дает денег, которых не хватает даже на мороженое.

    -  Словен, ты знаешь, как я наказываю за плохие слова? - начала допрос бабушка, угрожающе покачивая тростью.

    -  Матушка, не надо, - взмолилась Роксана Иш-кольц. - Ему ведь сейчас в школу! Будут потом спрашивать, откуда синяки.

    -  Ничего, - сказала бабушка. - Соврет, что упал с лестницы. Словен…

    -  Я больше не буду, - торопливо пробормотал мальчик. В его глазах теперь ненависть мешалась с животным ужасом.

    -  Словен, - повторила бабушка Антония. - Выйди из-за стола.

    -  Матушка, он опоздает в школу… - пыталась еще вступиться за сына мать.

    -  Ничего. Успеет. Словен, наклонись. Или ты хочешь, чтобы я отколотила тебя по рукам?

    Мирта, дрожа, смотрела на экзекуцию. По ее спине бабушкина трость не прохаживалась последние три года, но она очень хорошо помнила, каково это. И сейчас ей было жалко брата, сейчас она корила себя за то, что наябедничала… Но тут же вторая, внутренняя

    Мирта, которая была позлобнее внешней, сказала: «Он получает, что заслужил. Никто не имеет права называть тебя сукой и шлюхой безнаказанно. Он сам виноват».

    Словен получил причитающиеся ему колотушки и чуть не бегом кинулся в свою комнату.

    -  Не вздумай опоздать в школу! - напутствовала его вслед бабушка. - Иначе еще всыплю.

    Тут ее взор обратился на Мирту. Та тихо поднялась из-за стола.

    -  А ты, красавица, - сказала Мирте бабушка, - не думай, что раз я тебя не порю, то, значит, и не за что. Подойди ко мне.

    Мирта повиновалась.

    -  Посмотри в глаза. Мирта повиновалась.

    Бабушка оценивающе посверлила ее взглядом.

    -  Косметики нет, это хорошо, - сказала бабушка. - И не смей краситься до самого выпускного бала. Девушку украшает скромность и целомудрие. И если вдруг ты начнешь встречаться с мальчиком…

    Мирта похолодела.