|
Говорили о том, что начальник отдела был вдовцом, что он вел достойную и одинокую жизнь, о том, как он любил свою единственную дочь, и какой это был для него удар, когда он, придя в квартиру на улице Коленкур, узнал о связи Аннет с ее патроном. Это означало, что Жоссе почти наверняка будет осужден. Сам Комелио, который должен был бы смотреть на факты с чисто профессиональной точки зрения, был очень возбужден, когда позвонил по телефону Мегрэ. - Вы читали? Это было утром в четверг. Комиссар, который только что пришел к себе в кабинет, уже успел прочесть газеты, пока ехал в автобусе. - Надеюсь, Жоссе выбрал адвоката, потому что я хочу вызвать его к себе сегодня утром и быстро повести дело. Публика возмутится, если мы станем тянуть... Мегрэ, следовательно, больше нечего было говорить. Судебный следователь решил взять дело в свои руки, и теоретически комиссар мог отныне действовать только по его указаниям. Может быть, он теперь и не увидит Жоссе до самого суда. А из его показаний на допросах он узнает только то, что следователь захочет ему сообщить. В этот день он не поехал ни в Ниор, ни в Фонтенэ, потому что Комелио непременно узнал бы об этом и строго призвал бы его к порядку. По правилам ему запрещалось даже самое невинное вмешательство в следствие за пределами Парижа. Даже то, что он позвонил доктору Лиорану, который жил на улице Рабле в Фонтенэ-ле-Конт и которого он когда-то встречал в этом городе, было нарушением правил. - Говорит Мегрэ. Вы меня помните, доктор? Ему ответили холодно, осторожно, и он сразу сильно встревожился. - Я позволю себе, как частное лицо, попросить у вас одну справку. - Слушаю вас. - Мне хотелось бы знать, не был ли Мартен Дюше одним из ваших пациентов? Молчание. - Я думаю, вы не нарушите профессиональной тайны, если... - Случалось, что он заходил ко мне. - Он был серьезно болен? - К сожалению, я не могу вам ответить. - Минутку, доктор... Не сердитесь на меня за то, что я настаиваю... Дело, может быть, идет о жизни человека... Я узнал, что Дюше случалось внезапно останавливаться на улице или еще где-нибудь, как если бы он страдал грудной жабой. - Вам говорил об этом какой-нибудь врач? Если да, то ему не следовало бы... - Это был не врач. - В таком случае это только праздные разговоры. - Вы не можете мне сказать, была ли в опасности его жизнь? - Мне совершенно нечего сказать. Я сожалею, комиссар, но меня ждут человек десять пациентов... Потом Мегрэ говорил с ним еще раз, и так же безуспешно, иногда ездил в Ниор и в Фонтенэ, в промежутке от прибытия до ухода поезда, тайком от Комелио и даже от Уголовной полиции. Глава VI Старик, страдающий бессонницей Редко весна бывала такой сияющей; газеты наперебой сообщали о рекордах жары и засухи. И никогда еще Мегрэ не приходил на набережную Орфевр таким мрачным и раздражительным. Те из его коллег, которые не были ч в курсе дела, с беспокойством спрашивали о здоровье его жены. Комелио взял на себя инициативу ведения дела. Следуя букве закона, он как бы похитил Жоссе, и у комиссара даже не было возможности поговорить с фабрикантом медикаментов. |
