И мне.

  Но мне настолько понравилось, что я подумала – может, настал момент для следующего шага?

Чазар изучал ее. Медленно и очень нежно, он положил указательный палец ей под подбородок и приподнял ее лицо. Затем, он прижался губами к ее губам. В её горле будто загорелась какая то желчь.

Она попыталась представить, что это был Гаэдинн, но это не помогло. Прикосновения эльфа она так же не переносила. Все, что она могла сделать, это сдержать рвоту.

* * * * *

Как только Гаэдинн сообщил, что цели подошли к Аласклербанбастосу и Мералейн, у него не осталось ни причин, ни желания задерживаться. В лагере Джесри пыталась одурачить Чазара, и ее друзья должны быть рядом, если ей это не удастся.

Он взглянул на ремни своего седла и, убедившись, что пряжки все еще застегнуты, вздохнул, дабы приказать Эйдер подняться в воздух. Но Оракс, почувствовав намерение эльфа, сказал:

  Подождите.

  Что то не так?   Спросил Гаэдинн.

  Вы можете остаться, пока мы не убедимся, что магия работает должным образом?   Спросил Оракс.

Гаэдинн приподняла бровь.

  А у тебя есть причины предполагать, что что то пойдет не так?

Юноша пожал плечами.

  Не совсем.

  Ты же понимаешь, что я не маг. Если что то и пойдет наперекосяк, то я ничего не смогу сделать.

  И все же, я был бы признателен, если бы вы остались. У меня нехорошее предчувствие.

Гаэдинн вздохнул. Он хотел вернуться в лагерь, но Оракс ему нравился. Может быть потому, что колдун, как и эльф, не умел держать язык за зубами. Но что более важно – он верил парню. На его лице было что то иное, нежели простая усталость, которая была на нём, кажется, с самого рождения.

  Я останусь еще на несколько минут.

Гаэдинн начал расстегивать ремни. Незачем заставлять Эйдер нести на себе эльфа, пока они просто стояли на земле, даже если это не утруждало её.

Когда лучник выскочил из седла, Аласклербанбастос занял позицию в дальнем конце плато, удобно расположенному на полпути к вершине поросшего лесом холма. По словам Мералейн, давным давно на этом самом месте кто то убил кого то. Даже когда Гаэдинн был здесь при свете дня, он не заметил никаких признаков убийства, но он подозревал, что некромант знала, о чем говорила.

Аласклербанбастос ритмично прорычал слова силы. Гаэдинн не понимал их, но каждое слово было подобно уколу, от которого хотелось вздрогнуть. Эйдер завизжала и начала расправлять крылья, но эльф погладил её по голове и шепотом успокоил её.

Цера, с филактерией в руках и булавой, свисавшей с предплечья на кожаном ремне, пристально следила за драколичем. Присматривать за Аласклербанбастосом   это все, чем она могла сейчас помочь. Конечно, Цера обладала собственной, довольно сильной божественной магией, но сила Повелительницы Солнца была противоположна некромантии.

Мералейн бесцельно перемещалась по плато – по крайне мере, так казалось. Она была низенькой, курносой девочкой, и, даже зная ее неофициальную специализацию, Гаэдинн не считал её зловещей. Но сейчас выражение ее лица – напряженное и, в то же время, пустое   заставило волоски на его шее встать дыбом. И хотя эльф едва слышал бормотание девушки, он все равно чувствовал себя каким то обделенным, будто все, о ком он когда либо заботился, внезапно умерли.

Он усмехнулся и выбросил иррациональные эмоции из головы. Его друзья были очень даже живы, но даже если бы все было иначе, он рано научился ценить тех, кто этого заслуживал, однако никогда и ни в ком не нуждаться.

Мералейн вытянула руки и завертелась взад и вперед, начав танцевать в такт заклинанию Аласклербанбастоса. Тени заскользили по земле, подскочили в воздух, и окружили девушку, касаясь её своими очертаниями.