Колумбия. Воспоминание о нашей встрече с вольными стрелками в Канзас-Сити еще вызывало у меня такую дрожь, что экзо дребезжал… Разумеется, лишь до той минуты, когда я вышел на сцену.

Сент-Луис. Гигантское лишь наполовину обжитое кладбище. Его небоскребы — оплавленные чудовищные склепы, монументы Атомной войны. Но и самое большое количество зрителей за все время.

Карбондейл. Городишко, который выглядел бы совсем заброшенным, если бы не орды киборгов, работающих на двух колоссальных замаскированных под нефтевышки буровых установках, от которых круглые сутки по извилистой дороге огромные грузовики везли камни для сооружения стены где-то на севере — одной Диане известно зачем. Да и ей навряд ли.

По тропке, петлявшей в кустарнике, мы с Эль Торо спускались в неглубокую, давно выработанную штольню угольной шахты. Впереди внизу маячил небольшой прямоугольник тусклого света. Я посасывал сигаретку, глубоко втягивая смолистый дым и задерживая его в легких, но, хотя наши шаги обрели танцующий ритм, боль не утихала. Эль Торо сказал:

— Ты начинаешь чураться нас, Эскель. Замыкаешься в страданиях и одиночестве. Особенно расстраиваются девочки. Если бы ты нашептал на ушко каждой парочку-другую сахарных галантностей… У нас есть присловие: поспать ночку с куда полезней, чем недельку без. То есть если мужчина способен вообразить такую недельку.

Я ничего не сказал ему ни о манере Рейчел и Лапоньки незамедлительно прерывать мой тет-а-тет с одной из них, ни о моем решении не замечать их обеих, пока та или другая не капитулирует без всяких условий.

Вместо этого я ограничился сердитой отповедью:

— Для меня это деловая поездка, а не романтическая интрижка. К тому же профессиональная актерская игра требует отдачи всех сил.

Я нечаянно подбил ногой камешек, и он зашуршал вниз по склону. Тут же из недр вырвался слепящий белый луч. По сторонам его я различил смутные фигуры вооруженных часовых. Такое доказательство революционной бдительности одновременно и успокоило меня, и разозлило. Эль Торо, прикрыв глаза ладонью, как козырьком, сказал задумчиво:

— Как-то странно думать, что и Смерть переутомляется.

— Значит, моя игра становится хуже? — отозвался я, чутко улавливая даже малейший намек на критику. — Вскоре я уже не буду воспламенять вашу революцию, а уподоблюсь холодным дюзам ракеты, которые, кашлянув, смолкают навеки, смердя гидразином.

— Нет, нет, нет! — возразил он со слишком уж большим жаром. — Ведь даже вчера я восхищался твоим новым номером, воображаемым поединком со стрелком Хантом и президентом Ламаром.

Мы получили достоверное известие, что губернатор Ламар был торжественно утвержден президентом Техаса с довольно-таки неприличной поспешностью. Рейчел-Вейчел тут же сказала, что это возвышение ее папочки предвещает скорую гибель Республики Единственной Звезды. Предсказание это мне показалось довольно сомнительным: если отбросить идиотское отношение к дочери и патологическую страсть к обиранию невидимых пушинок, Ламар производил впечатление человека весьма для техасца проницательного и культурного.

А Эль Торо увлеченно продолжал:

— Этот номер меня просто вдохновил. А что если мы соорудим два чучела — el presidente у el jefe? Внутри каждого какой-нибудь физически сильный и ловкий товарищ будет манипулировать шестом с ненавистной головой.