— Madre de Dios! — воскликнул он полушепотом. — Это же теоретическая толщина земной коры! Он должен находиться совсем рядом с расплавленной мантией.

Наконец Федерико изменил свои движения. Подняв некий тяжелый предмет, он направил его вниз между ступнями. Упершись локтями в живот и бедра, он начал содрогаться в частой сильной дрожи, так что его жесткие подметки выбивали дробь по скальному полу.

И словно звук этот послужил сигналом, бормочущий напев второго старика-мекса стал громче. Уже можно было улавливать искаженные ужасным произношением английские слова, которые я окончательно разобрал при третьем-четвертом повторении:

Когда я, уже сам загипнотизированный, выслушивал в пятый раз это леденящее кровь заклинание, старый Федерико качнулся, перестал дрожать, побелел, еще раз качнулся и рухнул на каменный пол, прежде чем кто-нибудь из нас успел его подхватить.

Мне же, пожалуй, стало особенно жутко, когда, быстро шагнув к нему, я старательно переступил через бур, которого там не было.

Мы убедились, что Федерико упал просто от утомления, я вывел его и бормочущего старого мекса из гипнотического транса, и мы устроили их отдохнуть поудобнее. А потом начали обсуждать то, что увидели.

— Hombre! — сказал Эль Торо за нас всех. — Зачем техасцам понадобились шахты глубиной в двадцать пять миль?

— Добывать золото и серебро! — романтически предположил Эль Тасито, хотя обычно оправдывал свое прозвище "Молчаливый". — Алмазы величиной с веенвеп!

— Они как будто вот-вот создадут искусственные вулканы, — угрюмо предположил Мендоса. — Но зачем они им, зачем?

— У техасцев, — возбужденно заявила Ла Кукарача, — уже есть большие ветры, большой зной, большие холода, торнадо, наводнения, ураганы, цунами. А теперь им понадобились вулканы и землетрясения. Все огромное-преогромное.

С этим я готов был согласиться. Слишком уж подобная гипотеза смахивала на бред сумасшедшего. Но, с другой стороны, меня всегда приводила в ужас мысль о внутренностях планет, о зловещем логове силы тяжести.

Рейчел-Вейчел сказала:

— Жаль, что я, пока была с папочкой, не разведала об этом побольше.

— Может, они строят Машину Судного Дня, — предположил Гучу. — Набьют эти бездонные ямищи водородными бомбами. И, если начнут проигрывать России и Китаю или если их такая муха укусит, взорвут весь Техас, как Аламо. А то и весь мир. "И своих врагов с собой прихватить!" Так это, кажется, называется?

Эль Торо угрожающе протянул руку к Фанниновичу:

— Ты про все это должен знать! — объявил он. — Зачем они? Немец злобно усмехнулся.

— Конечно, знаю. То, что вы называете большими вышками, это просто бурильные установки для разведки нефти на глубине от десяти до двадцати километров. Но огромные скважины в сорок километров глубиной — это чистейший вздор! Давление их сожмет и обрушит. И вы способны вообразить, будто кто-то бурит вручную — пусть даже в охлаждаемом скафандре — при температуре от тысячи восьмисот до двух тысяч градусов по Фаренгейту? Нелепость! Нет, любезные господа, вы позволили, чтобы вас ввел в заблуждение гипнотизер-дилетант и его подопытный кролик, который повторял действия, производившие на вас впечатление. Ну, а ваше теоретизирование ничего, кроме смеха, не заслуживает.

По выражению на лице Эль Торо я заключил, что он с удовольствием применил бы силу к несносному тевтону и сдерживается только из-за его технических познаний, необходимых для ухода за моим экзоскелетом. К тому же, по-моему, его логика произвела на всех нас впечатление. Немцы, конечно, маньяки, но весьма убедительные. Действительно, пантомимы Федерико, как нам начинало казаться, вполне могли дать пищу для самых невозможных теорий.