Валантен думал, у него сейчас остановится сердце. Он сделался смертельно бледным, будто вся кровь разом отхлынула от лица, и задышал прерывисто – ему не хватало воздуха.

Голос Аглаэ пробился к нему, как сквозь густой туман:

– Не слушай его! Он наболтает тебе что угодно, лишь бы выиграть время!

Но смысл этих слов едва ли достиг разума Валантена. В нем что-то сломалось. Теперь он чувствовал себя таким же беспомощным и уязвимым, как тот восьмилетний мальчик, которого монстр забрал из домика лесничего в Морване. Мало-помалу рука, державшая оружие, начала опускаться. Миллиметр за миллиметром дуло пистолета стало клониться вниз.

– Кто указал? – спросил Валантен, и ему понадобилось сделать над собой титаническое усилие, чтобы вытолкнуть эти два слова из сдавленного горла.

Пламенеющие глаза Викария вспыхнули нездоровым весельем.

– Тебе очень хочется получить ответ, да? Но для этого придется отказаться от намерения меня застрелить. Жизнь за тайну – такая сделка заслуживает обсуждения, как считаешь?

Еще не договорив, Викарий внезапно бросился на него и опрокинул ударом ноги. В тот самый момент, когда Валантен, потеряв равновесие, начал падать, он еще мог выстрелить в противника в упор, но единственная секунда колебаний лишила его этого шанса. Викарий, двигаясь с кошачьим проворством и скоростью, уже обрушился на него сверху, перевернул рывком на живот и рванул воротник его редингота с очевидной целью задушить жертву.

Уложенный ничком Валантен попытался извернуться и перекатиться по полу, чтобы скинуть с себя врага, но, хотя он был моложе и гораздо сильнее Викария, у него ничего не вышло. Враг зажал его ноги коленями, обездвижив, и слишком крепко держал за горло. Инспектор задергался, снова несколько раз попытался его скинуть, но не сумел. Ему казалось, что тело зажато в тиски. Ткань редингота, натянутая железной рукой, перекрывала доступ крови с кислородом к мозгу. Полузадушенный, он будто издалека услышал жестокий смех Викария. Эти звуки, как стая падальщиков, кружили возле его головы. И лишь когда область зрения резко сузилась, а в глазах помутилось, Валантен осознал, что умирает.

Раздался чудовищный предсмертный хрип. Но не его.

В следующую секунду Валантен почувствовал, что хватка Викария ослабла. Дернув плечами, он избавился от давившего на него веса чужого тела, затем, еще задыхаясь, поднялся на колени и обернулся, чтобы понять, что происходит.

Враг лежал на боку с выпученными глазами. Изо рта текла струйка крови. Из спины между лопатками торчала рукоятка его собственного ножа. Над поверженным Зверем стояла Аглаэ. На ее запястьях еще висели веревки, которые она впопыхах разрезала, чтобы прийти на помощь Валантену, а рот был разинут в беззвучном крике.

Из груди Викария вырвался слабый вздох, и Валантен в надежде, что еще не поздно узнать истину, склонился над умирающим. Гримаса боли искажала лицо того, кому он столько раз желал мучительной гибели. Но сейчас Валантен отдал бы все на свете, чтобы его заклятый враг прожил еще хоть немного.

– Имя! – взмолился Валантен. – Скорее! Назови мне имя! Кто указал тебе на меня?

Бескровные губы Викария дрогнули. Кадык дернулся под кожей, будто он сглотнул, чтобы заговорить. Голова слегка поднялась над полом. Валантен просунул под нее ладонь и приблизил ухо ко рту монстра.

– Этот… – с трудом вымолвил Викарий. – Этот… скромный… багаж… я возьму… в путешествие… с собой.

Он дернулся, голова снова скатилась набок, и вместе с последним вздохом изо рта выплеснулась кровь.

Эпилог

Когда рассвело, прóклятую мельницу, поддерживая друг друга, покинули двое.