– Потерпите. Сейчас Дин сгоняет за врачом.

Дин появился на пороге через минуту, и я тут же отправила его обратно в Глушь, с наставлением и частью денег из запасов Старика. Показав нам свои сбережения, дед оказал невиданное доверие. Я и не предполагала, что он скопил за годы в Глуши так много! Естественно, брать чужие деньги я не собиралась, и когда Дин убежал, спрятала банку в потайной шкафчик в стене, задумчиво проведя ладонью по шершавому дереву. Сколько раз в доме бывала, а ни разу не замечала, что там есть выемка.

Затем пришел черед цепей. Пристроили их на славу, зацепив железными скобами. Еле отодрала, хорошо, что у Старика нашлись инструменты. Хлоя тут же влетела в дом и бросилась к деду, захлебываясь слезами. О чем они говорили, я не вслушивалась, но по его морщинистым щекам тоже потекли слезы.

Спустя полчаса приехала скорая. Выбравшийся из машины мужчина средних лет в белом халате, с сединой в волосах и небольшим брюшком, прошел в дом. Врач не спешил – в Глуши частенько было легче дойти до больницы, чем дождаться помощи, но работу свою выполнял качественно. Он осмотрел Старика и, поставив подозрение на сотрясение, предложил поехать в больницу.

Счета за помощь и содержание там, конечно, были поднебесные. Однажды Дин попал в больницу с острым аппендицитом, и мы с Роем с трудом наскребли денег на операцию. В более легких случаях предпочитали лечиться дома, научившись готовить микстуры и компрессы. Поэтому неудивительно, что поначалу Старик сомневался. И деньги жалел, и внучку боялся оставить – она не могла проникнуть в защищенную от духов палату. Но Хлоя предупредила, что, если дед откажется, ноги ее в доме не будет. Пришлось ему согласиться.

Хлоя все-таки увязалась за Стариком, надеясь хотя бы проводить его до больницы. Из-за контракта она не могла надолго расставаться с дедом, ведь альту нужна подпитка, чтобы оставаться в мире живых. Я мысленно порадовалась, что Эрнесто и Охотник на материальное присутствие не претендовали, иначе в квартире было бы жуткое перенаселение.

Дождавшись, пока машина отъедет, я закрыла дом. У Старика был запасной ключ, и я оставила этот у себя, чтобы не класть его в тайник над крыльцом. Дети отыщут за десять минут, а потом перевернут все вверх дном.

– Пошли работать, – позвала я задремавшего на ступеньках Дина: сказывалась бессонная ночь.

Он сонно протер глаза, посмотрел на хмурое небо, временно прекратившее моросить, и протянул мне метелку, прислоненную к стене.

Как и ожидалось, работы было немного. В одном месте молодежь набедокурила – видимо, решили развести костер, да переусердствовали, подожгли половину поляны. Пока мы выгребали сгоревший мусор, надышались гарью и сами пропахли ею. Вот только этого нам не хватало для полного счастья!

– Как думаешь, кто напал на Старика? – спросил Дин, сгребая листья в одну кучу.

– Хлоя их не признала. Не думаю, что это те, кто у нас хозяйничал. Действовали здесь намного жестче.

– Может, нас просто пожалели, – буркнул Дин.

Я едва не расхохоталась.

– Пожалели? Мы не за Мостом живем, а в Глуши. Нас никто маленькими не считает.

Иногда я забывала, что братья лишились родителей относительно недавно и помнят другую, спокойную жизнь. Для меня же другой никогда не было.

– А если нападают городские?

– Ради чего? У них своих контрактников предостаточно, в Глушь ради этого заходить не надо. К тому же Старик живет особняком, кто, кроме местных, знает о его контракте?

Дин почесал макушку, попутно стряхивая с волос мелкий сор. Запачкался, пока лазил по кустам и выгребал мусор.