– Я тоже этого не хочу. Она уловила невысказанный вызов, но я смотрела широко раскрытыми ясными глазами, так что она не поняла, серьезно ли я говорю. Оскорбленная колдунья в одном списке с разгневанным вервольфом‑Альфой и пребыванием рядом с новым волком и с мертвым телом – все это я проделала за один вечер. Но тут уж я ничего не могла поделать.

Мне пришлось научиться вызывающему поведению, чтобы выжить в стае огромных доминирующих вервольфов. Они, как и другие хищники, уважают храбрость. Если уж слишком будешь стараться не задеть их, они воспримут это как слабость, а слабые – это добыча.

Завтра я снова буду чинить старые машины и какое‑то время не стану поднимать голову. На сегодня я издержала всю свою удачу.

Адам, по‑видимому, был согласен с этим, потому что он взял Елизавету под руку, отвлекая ее, и отвел к машине. Ее внук Роберт лениво улыбнулся мне.

– Не слишком наседай на бабушку, Мерси, – негромко сказал он. – Ты ей нравишься, но это ее не остановит, если она решит, что ты проявляешь недостаточно уважения.

– Знаю, – ответила я. – Пойду домой и проверю, укоротят ли несколько часов сна мой язычок, чтобы он больше не приводил к неприятностям.

Мне хотелось пошутить, но получилось слишком устало.

Уходя, Роберт сочувственно посмотрел на меня.

Кто‑то прислонился к моей ноге. Опустив голову, я увидела Мака. Он поднял на меня глаза, вероятно, считая, что тоже смотрит сочувственно. Адам оставался с Елизаветой, но у Мака, по‑видимому, никаких неприятностей не было. Я слегка почесала его за ухом.

– Пойдем. Закроем мастерскую.

На этот раз я свой кошелек не забыла.

Глава четвертая

Оказавшись наконец дома, я решила, что от последствий такого вечера можно спастись только одним способом. Мои запасы темного шоколада кончились, мятное печенье я доела, поэтому включила печь и вытащила миксер. Когда кто‑то постучал в дверь, я наливала шоколад в тесто для печенья.

На пороге стояла девчонка – чертенок с ярко‑оранжевыми волосами (новая краска «Дневное сияние»), которые рассыпались мятежными завитками; на глаза она потратила столько косметики, что профессиональной команде девушек, разогревающих зрителей перед матчем, хватило бы на целый месяц. В руке у нее был мой фотоаппарат.

– Привет, Мерси. Папа велел отнести его тебе и убраться на время, пока он занят какими‑то делами. – Закатив глаза, она протянула мне аппарат. – Он ведет себя так, словно я не знаю, что ему приходится иметь дело с чужими вервольфами.

– Привет, Джесси, – ответила я и впустила ее в дом.

– К тому же, – продолжала она, заходя и сбрасывая обувь, – этот волк забавный. Такая смешная полоска вот здесь. – Она провела пальцем у себя под носом. – Он не причинил бы мне вреда. Я только почесала ему живот, но тут вошел папа, и началось… О, у тебя такое вкусное тесто! Можно попробовать?

Джесси – дочь Адама. Ей пятнадцать лет, но она изо всех сил старается выглядеть на сорок, Большую часть года она живет у матери в Юджине – должно быть, приехала к нам, чтобы встретить День благодарения с отцом. Мне показалось, что немного рановато, потому что праздник только в четверг, но она ходит в школу для одаренных и эксцентричных детей, так что, возможно, каникулы у них длиннее.

– Ты специально для отца выкрасила волосы? – спросила я, передавая ей ложку с основательным количеством теста.

– Конечно. – Она набила рот и так и продолжала говорить.