Капитан посмотрел на Кошеварова.

    -  Запретим.

    Вдруг Пестель улыбнулся.

    -  Всем? - Ему никто не ответил. - А как быть с ногами, товарищ капитан? Ведь до края нашей земли можно пешком минут за двадцать дойти. Или даже быстрее.

    -  Может, разъяснение по радио? - спросил Кошеваров, обращаясь, конечно, к Дондику.

    -  Тока же нет. Даже микрофоны на площади не сумели к динамке присоединить.

    Ростик погладил сукно перед собой, потом сдержанно, пытаясь быть рассудительным, проговорил:

    -  Товарищ капитан, мы же не враги. И людям придется что-то объяснять. Слухи...

    -  Разговорчивые больно, - проговорил капитан и стал закуривать вторую папиросу подряд. Внезапно Ростик увидел, как у него дрожат пальцы. Да он просто боится, удивился он про себя.

    -  А вам нужно быть повежливей, - спокойно-уверенно сказала Люба, она, вероятно, тоже заметила эти дрожащие пальцы капитана. - И смотреть на то, что происходит, своими глазами, а не... заемными.

    Внезапно капитан опустил руки на стол и, уже не стесняясь, сжал их в кулаки. Потом поднял голову, обвел всех долгим, прищуренным от дыма взглядом. Поднялся и проговорил:

    -  Ладно, подождите пока.

    Он вышел, Кошеваров постоял, перекатываясь с носков на пятки, потом провел ладонью по волосам и тоже ушел.

    -  Может, мы уже арестованы? - нервно спросил Ким.

    -  За что? - отозвался Пестель.

    Ответить ему никто не успел. В комнату вернулся Дондик. Он даже немного запыхался.

    -  Пойдемте-ка, еще раз расскажете, что видели.

    На этот раз идти было не очень далеко. Миновали тамбур, комнату с двумя секретаршами, испуганными светленькими девушками, которые больше смотрели в окно, чем на свои столы, и оказались в огромном, очень красивом кабинете. Ростик и не знал, что такие кабинеты бывают, тут можно было разместить две квартиры, в которой обитало их семейство.

    За главным столом восседал, по-другому и не скажешь, секретарь райкома, всем известный по своим длинным и путаным выступлениям с праздничных трибун Савелий Прохорович Борщагов. Еще он был известен в городе тем, что ходатайствовал о переименовании Боловска в Брежневск. Но город сочли слишком маленьким для того, чтобы носить столь славное имя, и отказали. Впрочем, поставки стройматериалов для новостроек и количество автобусов на маршрутах увеличили.

    Борщагов был уже изрядно пожилым человеком, с очень круглой головой, с пшеничным чубом, падающим на выпуклый лоб, и маленькими пухленькими руками, глядя на которые каждому становилось ясно - если этот верховодитель «атакующего класса» и занимался когда-либо физическим трудом, это было недолго и очень давно.

    Тут уже находился Кошеваров, человек пять незнакомых Ростику людей, вероятно, из партактива, и Наум Макарович Вершигора, главный редактор «Известки». От него-то во время рассказа, который пришлось повторить для присутствующих, ребята и выслушали больше всего вопросов. Впрочем, они не успели на них ответить. Потому что Борщагов стал отдавать распоряжения, которые касались то ли радиоузла, то ли стадиона. Тут Дондик, который и не отходил далеко, взял Кима за локоть и как бы всех разом повел ребят к двери. В приемной с секретаршами он написал какую-то бумажку и вручил ее Пестелю.

    -  По этой записке вам вернут велосипеды.

    И вернулся в кабинет Борщагова.

    -  Стойте! - звонко, по-девчоночьи сказала Люба.