– О чем вы говорили?

– Я сделала несколько измерений, тестов, потом попросила Дуэйна вспомнить что‑нибудь из детства… – Голос Персис неожиданно дрогнул, а в глазах заблестели слезы. – Такой никчемный, жалкий, но в нем было и мужество!

Нат покачал головой:

– Не понимаю. Не понимаю, как ты могла узнать все это и… сделать то, что сделала!

– Я не могла спасти его, если ты это  имеешь в виду.

– Ты и не собиралась его спасать. В глубине души ты хотела , чтобы он умер и дал вам возможность осуществить ваш великий эксперимент! А между тем…

Персис вопросительно взглянула на него. Нат ответил серьезным, мрачным взглядом.

– Тебе даже не пришло в голову, что Дуэйн мог быть невиновен в преступлении, за которое его казнили!

Она покачала головой:

– Полагаю, я была слишком честолюбива, чтобы подумать о такой возможности. Правда, когда мы собирались купить тело, я задумывалась о том, насколько это этично, но…

– Но тебя это не остановило, – закончил за нее Нат и в свою очередь покачал головой. Ему казалось, что пропасть между ними растет с каждым словом, с каждым кусочком правды, извлеченным на свет Божий.

– Твой муж… Он знает, что ты здесь? – спросил он. – Как он отнесся к тому, что ты уволилась из «Икора»?

Персис шагнула к окну и стала смотреть на город, укрытый буро‑черным покрывалом смога.

– Когда я оставила «Икор», – проговорила она наконец, – я оставила и его.

– Надеюсь, ты сделала правильный выбор, хотя очень может быть, что ты совершила ошибку. Дело в том, что я не могу защитить тебя. Я и себя‑то не могу защитить.

На этом разговор закончился. Нат, во всяком случае, слишком устал, чтобы и дальше говорить о столь серьезных вещах. Да и говорить в общем‑то больше не о чем. Он принял душ, потом предложил воспользоваться ванной комнатой Персис. Друг с другом они держались как два незнакомца – холодновато, почти враждебно. После ужина они легли каждый на свой край кровати, и хотя присутствие Персис по‑прежнему волновало Ната, разделившая их эмоциональная и духовная пропасть была слишком глубока.

Кроме того, у Ната были на завтра серьезные планы, в которых не нашлось места для женщины, лежавшей на расстоянии вытянутой руки от него.

74

Нат проснулся с первыми лучами солнца. Встав с кровати, он тихо оделся и вышел из номера. На Персис он бросил лишь один взгляд, не зная, увидятся ли они снова. Трамвай довез его до мемориального парка; там Нат вышел и спустился на причал. Владельцы катеров и лодок уже встали и толпились на причале, готовясь к новому дню. Высмотрев среди них человека, лицо которого показалось ему наиболее располагающим к доверию, Нат шагнул прямо к нему.

– Чем могу служить? – спросил моряк. У него было морщинистое, выдубленное солнцем и солью лицо и почти добела выгоревшие волосы.

– Я хочу понырять, – сказал Нат. – Если конкретно, то меня интересует Гран‑канал. Когда‑то у меня там жил родственник.

– Сегодня ничего не выйдет. «Синее предупреждение» еще действует.