Но ремонт — то волшебное состояние кремлевского организма, когда все прежние и будущие жесткости перестают действовать.

Все меняется. Люди с инструментами, как муравьи, начинают запросто шнырять по всем закрытым зонам, и обычный пластиковый бэдж-вездеход, ничтожный в любое другое время, заменяет им любые авторитетные пропуска. Дисциплина падает. Контроль перестает быть тотальным, распадаясь на множество мелких контроликов.

Например, охрана на входе (даже злодей Макаров) верит в то, что людей в робах уже досконально проверили при приеме на работу. Охрана внутренних периметров верит, что ремонтников хорошо досмотрели на входе. Те и другие верят в надежность службы спутникового контроля, а работники службы СК верит, что движущиеся кружочки на их мониторах обозначает живых людей.

Нельзя сказать, что все они ошибаются. Просто среди разных правил обязательно найдется хотя бы одно исключение. Как я.

«Будь осторожней, — шепчет мне ангел Рафаил. — Смотри, чтобы тебя не поймали». Насмешник Мисаил хихикает над ухом: «Если тебя поймают, ни в чем не сознавайся». Я улыбаюсь про себя: не поймают. Никто меня вообще не станет здесь ловить. В моей оранжевой робе я — человек-невидимка.

Идти по двору следует с деловым видом, а еще лучше — нести с собой какое-нибудь не очень громоздкое приспособление: скажем, дисковую шлифовальную машину «Элан». Выглядит она солидно, а весит всего ничего — восемь кэгэ. По-хорошему для здешнего паркета следовало закупить хотя бы тяжелые немецкие устройства класса «Janser», но Управделами пожадничал. Мне же легче.

С «Эланом» наперевес я без проблем вступаю в святая святых — корпус номер 1. Когда-то Сенат проектировал архитектор Матвей Казаков, но с тех пор здание перестраивалось десяток раз — пару раз при царизме, раза три при большевиках и еще пять раз при Сан Саныче Сдобном. Казаков, доживи от до наших дней, очень бы удивился, обнаружив, что от его здания остался лишь фасад.

На первом этаже бывшего Сената — центр оперативной связи, на втором обычно принимают послов, но мне нужен третий. В Овальном зале российский президент проводит встречи с главами других государств. Насколько мне известно, сегодня на третьем этаже планируется только одно подобное мероприятие. А именно встреча президентов России и Румынии с 12.20 до 13–30.

В Овальный зал никто меня, естественно, не пустит, но туда я и не стремлюсь. В часы официальных мероприятий даже без учета охраны там многолюдно: дипломаты, репортеры, телеоператоры, помощники всех рангов и помощники помощников. Согласно протоколу, однако, вслед за Большой встречей лидеров начинается малая, в примыкающем к Овальному залу небольшом уютном Круглом зале, точнее зальчике. Второй этап встречи проходит с глазу на глаз, и охране снаружи беспокоиться нечего: в зальчик сейчас ведет только одна дверь.

Сейчас — да. Но раньше тут была и вторая.

11.20–12.20

Деловой обед с руководителем Роспотребнадзора

Проект Указа об упразднении на Руси судов присяжных я взялся было набрасывать в особом президентском блокноте с золотым орлом и триколором. С непривычки загубил верхний листок, выдернул его, скомкал, бросил в урну, а затем обнаружил, что все оставшиеся страницы в блокноте уже исписаны моим почерком и густо изрисованы смешными рожицами. Должно быть, развлекался я на каком-то международном саммите, потому что первыми мишенями для моей шариковой ручки стали французский президент (хитрый острый нос-ланцет), британский премьер (мощные челюсти бультерьера) и руководитель незалэжной Хохляндии (щека, изрытая лунными кратерами шрамов).