— Сгодится, — одобрил я и с деревянных мостков шагнул в воду.

Ух ты! Подняв тучу брызг, я ушел с головой под воду, а когда вынырнул, обнаружил рядом с уже промокшим Вовой еще трех сухих Вов: двое были в аквалангах, надетых поверх своих Дольче-Габбано, а третий держал обеими руками большой спасательный круг с надписью «МОСКВА». Все четверо были сосредоточены и собирались, если что не так, сигануть в пучину на выручку своему президенту.

— Отбой, пацаны, — сказал я. — Все в порядке. Минут двадцать я тут поплаваю один, а потом можете запускать Его Святейшество.

Принято считать, что у Сенатского дворца всего один подвальный этаж, хотя их в действительности два. Под центром оперативной связи, официально работающим на первом, законсервирован еще один точно такой же центр — резервный. А десятью метрами ниже него собран из подлинных запчастей небольшой кусочек СССР.

Об этом месте я не раз слышал от моего предшественника, но до инаугурации мне тут купаться не полагалось по должности, а после… Хм. Нет, совсем не помню. Водные процедуры записаны в моем графике — значит, я мог плавать в здешнем бассейне раз пятьдесят или сто. Однако память моя о таких событиях упорно молчит, поэтому сегодняшний визит разрешаю считать дебютным. Скажем спасибо, что я хотя бы плавать не разучился.

Перевернувшись на спину, я стал лениво подгребать руками и ногами. Как я и надеялся, две трети моей головной боли остались на берегу, а последняя треть вела пока себя по-джентльменски.

Воздух был теплым, но не жарким. Принудительная вентиляция бесшумно гнала надо мной свежий ветерок с легким привкусом соли и запахом хлорки. Если немного прищуриться и добавить к прищуру чуть воображения, можно было представить себе, будто выкрашенный в цвет лазури и подсвеченный невидимыми лампами потолок — неподдельное утреннее московское небо с застывшими на нем перистыми облачками, а светло-коричневые и светло-сиреневые многоэтажные дома, которые обступили бассейн со всех сторон, — вовсе не плоские цветные картинки, отпечатанные на фотообоях, а настоящие, без обмана, столичные здания начала 80-х. Кое-где на крышах многоэтажек даже проглядывала тогдашняя наружная реклама: «Летайте самолетами Аэрофлота!», «Слава труду!», «Храните деньги в Сберегательной кассе!», «Ленин жив!», «Пейте соки!»

Хотя бассейн «Москва» был смонтирован здесь в скромном масштабе 1:10, я не ощущал ничего похожего на клаустрофобию: нарисованное небо ничуть не давило, да и круговая панорама была воссоздана с таким пониманием законов перспективы, что иллюзия открытого пространства не нарушалась, из какой бы точки ты ни смотрел.

Идея переноса бассейна в подвал Сената возникла еще во времена позднего Ельцина. Тем не менее главная часть работ пришлась только на годы правления моего предшественника. Бывший президент рассказывал мне, что замысел он оценил по достоинству сразу — благо сам в молодости два года доучивался в столице и жил рядом с «Москвой». И все то время, пока его базовое университетское образование прирастало оперативными хитростями от Высшей школы КГБ, он ежемесячно продлевал свой абонемент в бассейн. Это было куда выгодней, чем каждый раз покупать билет за 50 копеек.

«Эх, Дениска, — со вздохом говорил он мне, — ты уж, наверное, не помнишь, а ведь полтинник был неплохими деньгами! Ты только вдумайся: за рубль я мог взять бутылку пива, пару пирожков с капустой, сто граммов ирисок «Золотой ключик» и еще хватило бы на букет цветов девушке… Какую страну потеряли, а? Беляши были по гривеннику, можешь себе представить? По гривеннику! В Америке тебе продаст кто-нибудь беляш за десять копеек? Да никогда! Я вот что скажу: у тех, кому сейчас не жалко СССР, нет сердца…»

Речи эти я слышал не раз и не два.