|
Покопай здесь. Найди ее родственников и друзей. Составь их список. Сол, Фред и Орри будут звонить в половине шестого. Ты позвонишь в пять двадцать и скажешь мне, где ты с ними встретишься и в котором часу. Поделите список между собой. – Господи! – запротестовал я. – Это уж совсем белыми нитками шито. Потом вы еще захотите снять отпечатки с валика ее пишущей машинки. Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и решительно зашагал к раковине. Я спустился этажом ниже к себе в комнату за плащом. Внизу я забежал на минутку к Фрицу предупредить, чтобы к ужину меня не ждали. Глава 5 На большее не приходилось и рассчитывать. Разыскав в телефонном справочнике Бронкса домашний адрес Рейчел Эйбрамс, подтвердив его правильность после телефонных переговоров с какой то женщиной и успев проскочить в метро до часа пик, я мысленно поздравил себя с удачным и быстрым почином. Не прошло и шестидесяти минут с тех пор, как Вульф велел разыскать родственников и друзей мисс Эйбрамс, а я уже вошел в старый многоквартирный дом на Сто семьдесят восьмой улице, в квартале от Гранд Конкур. И тут же выяснил, что чересчур поторопился. Женщина, открывшая мне дверь в квартиру 4Е, не прятала глаз и спросила как ни в чем не бывало: – Это вы звонили? Что нибудь случилось с моей Рейчел? – Вы – мать Рейчел? – спросил я. Она с улыбкой кивнула: – Уже довольно давно. Во всяком случае, это никем не оспаривалось. Что случилось? К такому повороту я не подготовился. Я считал само собой разумеющимся, что какой нибудь полицейский или журналист поставит мать в известность о случившемся до моего прихода, так что был готов к слезам и причитаниям, но отнюдь не к тому, что мне выпадет участь сообщить матери страшную весть. Правильнее, конечно, было бы сказать все как есть, но та величавая гордость, с которой несчастная мать произнесла «моя Рейчел», расстроила мои планы и нарушила душевное равновесие. Не мог я и просто извиниться и слинять, сказав, что ошибся номером, поскольку выполнял поручение, завалив которое только потому, что мне вожжа под хвост попала, я расписался бы в профессиональной непригодности. В итоге, я из кожи вон вылез, чтобы пошире улыбнуться, но, должен признать, язык у меня словно присох к гортани. Она продолжала спокойно и дружелюбно смотреть на меня выразительными темными глазами. – Наверное, надо бы впустить вас внутрь, – сказала она, – только скажите сначала, что вы хотите. – Навряд ли я отниму у вас много времени, – выдавил я. – По телефону я сказал вам, что меня зовут Арчи Гудвин. Я собираю материал для статьи о практикующих стенографистках. Ваша дочь обсуждает с вами свою работу? Она слегка нахмурилась. – Вы могли бы спросить ее сами. Разве вы не можете? – Могу, конечно, если у вас имеется причина не говорить. – С какой стати у меня была бы такая причина? – Не знаю. Но вот, допустим, если бы она взялась печатать рассказ или статью по заказу какого то мужчины, рассказала она бы вам о нем – о его внешности или манерах? Или о чем говориться в рассказе или статье? – Разве это противоречило бы каким то правилам? – продолжала хмуриться она. – Нет, конечно. Да дело и не в правилах, мне хотелось оживить материал, показать отношение к ее ремеслу родственников, друзей… – Так статья будет посвящена Рейчел? – Да. – Здесь я не солгал. Ни на йоту. – И ее имя будет напечатано? – Да. – Моя дочь никогда не обсуждает свою работу ни со мной, ни с отцом, ни с сестрами, за исключением разве что финансовой стороны. |
