— Насчет молочка вы несколько перегнули, — улыбнулся Сергей: он понял, что Мила востра и бойка на язычок — такие особы были ему по душе. — Всем известно, что уже три сотни лет, как куры прекратили давать молоко и мечут исключительно кабачковую икру.

— И сами же расфасовывают ее в банки, — добавила Мила. — Будете кофе?

— Естественно. А вы не знаете, где ваша подруга Света?

— Как жаль! Я-то думала, что вы пришли ко мне.

— Да я еще не решил к кому. Может, и к вам.

— Не хитрите. Света вас интересует — вот кто! Только напрасно разбежались. У нее от одного вашего вида начинаются желудочные колики, хоть «скорую помощь» вызывай.

— Хорошо, что не прободная язва, — уныло ответил Сергей. — А у вас что начинается при моем виде? Надеюсь, не гангрена?

— Нет. — Мила разлила горячий напиток по чашкам. — Я к вам вполне терпима. Даже немного сочувствую. И более того, думаю, что вы можете по-хорошему повлиять на Свету. Приобщить ее к прелестям жизни, а то она живет совсем как монашка.

— Так помогите, — всерьез попросил Сергей, кладя руку на Милино колено, круглое, словно спелая дыня.

— Убери, пожалуйста, лапку, — сказала она, очаровательно улыбнувшись. — Сначала все-таки реши, за кем ты собрался ухлестывать?

— Ладно, давай заключим союз. Ты и я — за светлый свет Светы.

— И за ее светскую жизнь, — уточнила Мила. — Эх, надо бы в таком случае выпить, да нечего.

— Я сбегаю?

— Беги.

И Сергей, довольный подобным оборотом дела, выбрался на улицу, к ближайшему коммерческому киоску, а вернувшись, выставил на стол разноцветные пузатые бутылки. Этикетка одной из них вопрошала: «Что делать?» — другая задавала не менее животрепещущий вопрос: «Кто виноват?» — а на третьей было написано понятное каждому школьнику: «Водка „Кистень“».

Когда спустя час Света вернулась из библиотеки, она застала коалиционных союзников, поющих на два голоса темпераментную мексиканскую песню, причем Мила сноровисто била «ужасного типа» кулачком в плечо и повторяла:

— Заткнись, теперь моя ария!

— А вот и горлинка наша пришла, — увидел наконец Сергей Свету.

— О Боже мой! — простонала та, чуть не сползая по стенке на пол. — И сюда добрался. Да есть же где-нибудь от него спасение?

— А ты выходи за Сережку замуж, — посоветовала Мила, икнув. — Я уже согласилась.

— Тебе нельзя, ты еще не развелась, — сказал Сергей.

— Обормот, я согласилась выдать за тебя свою лучшую подругу.

— Тогда поторопимся. Я только слетаю за паспортом.

— А мое мнение здесь кого-нибудь интересует? — спросила Света, перешагивая через вытянутые ноги Сергея. — Мила, как тебе не стыдно? С кем ты так узюзюкалась, ты хоть знаешь?

— А что? Нормальный парень. Почти не приставал ко мне.

— Только три раза поцеловались, — подтвердил Сергей. — Почему меня никто не любит?

— А за что вас любить, идолище такое? Вы же пропойца и забулдыга — на лбу написано. — Света достала из сумочки зеркальце и сунула его в лицо Сергею.

— А твоя подруга другого мнения, — упрямо сказал он, но уже понял, что надо сбавлять обороты, не дожидаясь международного скандала, поскольку Света была настроена весьма агрессивно.