Клинтон обернулся и посмотрел на меня. Я знал, что мое присутствие беспокоило его, даже раздражало. Я уставился в чашку с кофе, изобразив, что мне нет никакого дела до них. Он встал.

— Значит, через полчаса? Будете готовы. Соберите все свои вещи.

— Хорошо.

Я ошибся или мне действительно показалось, что она ответила с неохотой? Если у нее возникли сомнения, то ей надо соображать быстро.

Он стоял, дожидаясь, что она тоже поднимется, но она продолжала сидеть. Вдруг она сказала:

— Я выпью еще чашку кофе, мистер Клинтон.

— Зовите меня Пел. — Он замешкался, очевидно желая, чтобы она вышла вместе с ним, но не знал, что сказать. — Хорошо. Я подготовлю экипаж.

Когда он вышел, несколько минут мы просто сидели каждый на своем месте и пили кофе. Мне больше не хотелось кофе, но это был единственный предлог, чтобы задержаться. Пару раз она посмотрела в мою сторону, а потом почти дерзко произнесла:

— Еду на ранчо.

— Я слышал.

— Я должна уладить все дела раз и навсегда. Не могу позволить себе, чтобы все так продолжалось.

— Почему он хочет, чтобы вы взяли с собой все вещи? Ради деловой встречи?

— Ему известно, что я не могу позволить себе и дальше жить в гостинице, вероятно, он подумал, что я смогу остаться на ранчо.

— С людьми, которых не знаете? Которые не слишком-то будут счастливы, узнав, что им не принадлежит все ранчо целиком? Мэм, как вы сами заметили, это дело меня не касается. Я вмешался в него, сам того не желая. Но мне интересно, почему они вызывают вас к себе, если все можно решить здесь, в присутствии свидетелей?

— Это не их идея. Мистер Клинтон предложил.

— После того, как вчера весь вечер провел с ними? Мэм, мне кажется…

— Вы не знаете этого! Вас там не было! И вообще, какое вам до этого дело? Вы не имеете права говорить подобные вещи! Он очень любезен!

В зал вошли другие посетители, и наш разговор оборвался.

Допив кофе, она положила на стол двадцать пять центов и вышла, мельком взглянув на меня.

Я выругался, мужчины, которые только что сели за стол, покосились в мою сторону. Я поднялся.

Перейдя улицу, вошел в конюшню и оседлал чалого.

Едва успел закончить, как на улице появился Клинтон. Делая вид, что вожусь с седлом, я изо всех сил старался показать, что он мне совершенно безразличен. Клинтон приготовил экипаж и запряг в него лошадей, затем сел в кабриолет и, не глядя на меня, поехал по короткой улице.

Я вскочил в седло и остановил коня у центрального магазина. Там прикупил для себя пачку кофе «Арбакл» и несколько патронов. Человек, стоявший за мной в очереди, заметил на голове шрам.

— Похоже, вас недавно ранили.

— Царапина, — отмахнулся я, глядя в окно на кабриолет.

Клинтон вышел и поставил свою сумку на заднее сиденье. Через пару минут появилась Джанет. Она посмотрела вверх и вниз по улице, как будто кого-то искала, а может, искала выход.

Клинтон снял шляпу и протянул ей руку. Она улыбнулась и, воспользовавшись его помощью, села в кабриолет. Я заплатил за покупку, но оставил сдачу.

— Она симпатичная девушка, — заметил клерк.

— Да, но у нее очень плохой товарищ.

— Мой дядя, владелец этого магазина, согласен с вами. Он был знаком с Клинтоном в Денвере.

— Да?

— Там он убил человека во время игры в карты, его хорошо знали на Ларми-стрит. Мой дядя его сразу вычислил, как только он появился в городе. Говорят, он плохой актер. Умеет обращаться с оружием и нечестный человек.

— Спасибо. Я запомню.

— Вы ведь мистер Проезжий?

— Так меня здесь зовут.