– И при чем тут оно? – напрягся Рендел.

– Это долгая история, но, если кратко, – Данан почесала ухо, – раньше кольцо принадлежало правителю озерных эльфов. Как его семейная реликвия.

Рендел убежденно замотал головой: тут же явно все шито белыми нитками!

– Даже если так! Зачем Фирину реликвии трех эльфийских королей?

– Дело не в реликвиях самих по себе. – Вальдриссан потер запястья, словно только что скинул кандалы. – Дело в целостности, которую они образуют. Три этих реликвии – составные части древнего посоха. Его потому и разобрали, что после смерти первого и последнего владельца им никто не смог управлять. И каждый из трех эльфийских короелй взял себе по детали.

Хольфстенн вытаращился на Данан.

– То ешть ты хочешь шкажать, – Хольфстенн проглотил не дожеванным кусок хлеба и утер рот рукой, – что наш старина Фирин решил заново собрать Аль Ладрис?!

Чародейка пожала плечами.

– Я говорила, что у меня нет прямых доказательств. Но да, я допускаю такую возможность. В Цитадели Тайн Тайерара вместе с Фирином исчезло кольцо, во дворце Ирэтвендиля – пропал камень навершия, оставалось только древко, и возможно, оно уже было у него.

Высказывание Данан вызывало затяжное молчание: каждый взвешивал в уме за и против такого поворота событий.

– Это все – только размышления, – умозаключила Ултала. – Слишком мало, чтобы говорить наверняка. Насчет Капкана Хранителя – похоже на правду, но по поводу остального, – полу эльфийка качнула головой.

«Увы» – командор не могла не согласиться.

– В любом случае, даже если Фирин не имел отношения к кольцу, я не могу с уверенностью сказать, что он никак не связан с Дланью Безликого. В конце концов, сила посоха в том, чтобы порабощать волю всех, кто хоть раз подвергался от него прямым заклятиям. Это бы здорово объяснило присутствие Фирина в Кадфаэле.

Анси вытаращился на командора, хлопнув по столу обеими ладонями.

– Хотит’ сказать, он ‘спользовал посох, чтоб 'правлять Кладбищскими Псами?!

– Более чем уверена, – совершенно спокойно отозвалась Данан.

Тайерар засунул палец в ухо и немного потряс: Вечный, как чародейка выносит эту привычку Анси столь сильно жевать слова? Да еще и разбирает там что то!

– Что если ты ошибаешься? – Рангзиб задумчиво потер подбородок. Данан не сразу поняла, что вопрос адресован ей. – Подчиняющие чары не обязательно подразумевают Длань Безликого. Это могла быть магия Дома Иллюзий или еще что то в этом духе.

– Не могла. – Данан отрезала еще до того, как осознала, что абсолютно уверена в сказанном.

– Почему?

– Ха! – усмехнулась чародейка несдержанно. – Да как бы сказать…

«Ну так и скажи, – посоветовал голос изнутри. – Что сражалась с Темным архонтом, чей талант крылся именно в деле Иллюзий, и теперь отголоски его могущества позволяют тебе на нюх отличать эти чары от любых других»

«Пф. Такие витиеватые разговоры никого и ни в чем не убедят. Вот поэтому вас и свергли» – огрызнулась чародейка до кучи, а вслух заговорила иначе. От нее все же ждут разъяснений.

– Чары Иллюзий действуют по другому. Человек будто бы убежден, что все, что он делает – это от и до его собственное желание, его воля. Кладбищенские псы, которых мы видели в Ирэтвендиле, больше походили на рабов и действовали как бездумные големы. Это, скорее, подчинение, и в этом и есть главная разница. Дом Иллюзий не порабощает волю, а подменяет ее. Поэтому шансы, что на Кладбищенских псах висело именно подчинение от посоха, довольно высоки.

Рангзиб ощупал женщину пронзительным взглядом снизу вверх, словно просвечивая насквозь.