Короткий дрем без сновидений милосердно коснулся рассудка, дав мыслям покой и порядок. Оттого к десяти часам утра бодрость овладела моим телом, точно могущественный гений. Оставив Франсуа, я в самом добром расположении духа, с окрыляющим чувством обновления и радости, направился к крыльцу госпиталя. Большинство гостей спешили домой, к родным, близким либо их ждали дворы могучих господ и принцев, кому-то посчастливилось опаздывать в сам Версаль. На мне, как на хозяине этих земель, лежала ответственность проводить дорогих месье, мадам и мадемуазелей, которые почтили Святой Стефан своим присутствием.

– Как же так, граф Готье? – журил меня старик граф Арно де Боше.

До чего же странно было слышать укор от человека, с которым мы виделись лишь однажды. Во всяком случае, я не припомнил ни одной нашей встречи со дня свадьбы Франсуа. Мне посчастливилось вообще признать его, спустя столько лет.

– При всей вашей щедрости, – продолжал он, – вы так и не почтили нас своим присутствием на балу!

– Каюсь, каюсь, – добродушно улыбнулся я и пожал плечами.

– Ладно передо мной, – усмехнулся Арно.

Здоровяк оглянулся, будто бы искал кого-то в саду.

– Тебя искала очаровательная мадемуазель, – пробормотал Боше, прищурившись.

Эти слова меня смутили донельзя.

– Как ее имя, ваша светлость? – осведомился я.

– Если бы мне было известно, я бы первым делом не преминул бы сообщить его. Увы, она пожелала остаться неизвестной.

Мои брови свелись сами собой.

– Я в самом деле ожидаю приятельницу, – кивнул я. – Мадемуазель же была белокура?

– Нет-нет, месье, – возразил Арно, – Я не видел ее лица, ибо мадемуазель воспользовалась правом маскарада и сокрыла лицо маской. Едва ли я могу описать ее внешность, ибо виделись мы так мимолетно. Но одно сказать могу однозначно: волосы ее не были светлыми. По правде сказать, мне сперва подумалось, что это парик, ибо такую огненную медь в волосах я видел лишь на солнечных портретах флорентийцев. Вижу, вас, мой юный друг, утомила моя болтовня?

В самом деле, мне не было никакого дела до слов Арно.

– Прошу меня простить… – пробормотал я.

Взгляд судорожно выискивал ее.

– Ох, любезный граф, мне так жаль, что смутил вас своими словами… – произнес старик Боше. – Но, боюсь, мне вновь придется разочаровать вас, притом еще сильнее. Ваши поиски ныне тщетны. Рыжеволосая мадемуазель покинула Святого Стефана еще вчера вечером.

Мои глаза не поспевали за разумом. Рассудок четко понял, что Сары Равель тут нет, даже если вчера вечером она взаправду прибыла на бал, но глаза все еще выискивали обжигающий огонь ее локонов. Совладав с собой, я обернулся к Арно.

– Что вы, – ответил я, – вы ничуть не расстроили меня. Вы же сами слышали, что вам посчастливилось встретить, безусловно, очаровательную рыжую красавицу, но это отнюдь не ожидаемая мною белокурая приятельница.

– Все так, все так, – кивнул старик Боше. – Если, разумеется, верить вашим словам. Здесь вы, граф, безусловно, преуспели, и это похвально.

Но старик Арно привык верить глазам и тому, сколь оживленно они забегали.

– Врачи открыли мне, что мои глаза всегда дрожат, – ответил я. – И это неизлечимо. Так что прошу не глумиться над моим недугом.

– Хорошо, хорошо, – добродушно усмехнулся Арно. – Не стану же я спорить с вами об этом? Вы, как врач, обойдете меня.