Мало кто из них собственными глазами видел Тьму или демонов. Задолго до предостережения о приближении несчастья, перед тем как покинуть свои жилища, они наблюдали черную тень, нависшую над горизонтом. Правда, некоторые угрюмцы и скептики все же оставались на своих землях, чтобы попробовать, с чем едят эту самую Тьму, но и те долго не выдерживали. Жара, удушливый воздух, гнетущее ощущение полной беспомощности — все это быстро заставило их подняться с насиженных мест. Небольшая кучка самых упорных поселенцев осталась-таки защищать свои лачуги. Все они на себе испытали ярость захватчиков, и все они погибли.

Но не только люди бежали от Тьмы. С места поднялись все существа, населявшие глубинные регионы острова. Итчи, потомки примитивных двенадцатипалых колдунов, которые всячески злоупотребляли своей властью как в Ланти-Юме, так и в Хурбе, еще до становления ордена Избранных; бархатноволосые веми в грязных лохмотьях, религия которых запрещала им мыться и пить воду, так что они развили в себе вампирские наклонности; пугливые, большеглазые бексаи, которые кочевали в кибитках по дремучим лесам и обычно избегали встреч с человеком; обитающие в Юрийских топях зониандеры, живущие в таком тесном контакте с природой, что у их детей в коже присутствовал хлорофилл, а с помощью маленьких щупалец они могли получать все необходимые минералы и питательные вещества прямо из почвы. Были среди них и жуликоватые туросы, и обоеполые дендеры, и карликовые финиады, и ластоногие болотники, и каннибалы бурбы, и огненноглазые беженцы из Зоуши. Встреча с представителями двух последних народцев могла оказаться роковой, так что, собирая в сумерках хворост для костра, Деврас был настороже, и его ухо уловило еле слышный шум в ближайших кустах.

Он застыл, вытянулся как струна, доносящийся из кустов шорох показался ему подозрительным. Прислушиваясь некоторое время, он точно определил местоположение источника звука и бросился туда с топориком Уэйт-Базефа в руке. Шуршание сменилось громким треском ломающихся сучьев, кусты раздались, и из укрытия выскочило нечто. Деврас изловчился и схватил за шкирку грязное длинноволосое создание. Существо извивалось и пищало. Беспомощность и отчаяние, наполнявшие этот крик, прогнали страх Девраса. Он посмотрел в расширенные от ужаса глаза своей добычи.

Это была девчушка, совсем ребенок — худенькая, чумазая, с полными слез глазами, на вид лет пяти-шести. Длинные спутанные черные волосы, белая кожа под слоем грязи, большие миндалевидные карие глаза с необычайно густыми ресницами, отбрасывающими такую густую тень, что зрачок сливался с радужкой. Но самым необычным в ее внешности было наличие на кистях обеих рук по паре больших пальцев.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Деврас. Она уставилась на него непонимающим взглядом.

— Как тебя зовут? Кто твои родители? — Ответа не последовало, по грязным щекам потекли слезы.

— Откуда ты?

— Уходи! — потребовала девочка, храбро пытаясь освободиться. Она говорила по-древнеюмски, на диалекте, с которым Деврас был достаточно хорошо знаком. — Уходи!

— Хорошо, — успокоил ее Деврас. — Никто тебя не тронет. Успокойся.

Реагируя больше на интонацию голоса, чем на слова, она постепенно успокоилась. Слезы высохли, лицо утратило выражение горестного отчаяния.

— Как тебя зовут?

— Глинди. — Она обернулась и с любопытством уставилась на юношу. От ужаса в глазах девочки не осталось и следа.

— Меня зовут Деврас.